– Видишь? – его пальцы невесомо коснулись моего плеча. – К слову – очень удобно. С твоим появлением князья теряют всяческую возможность высказывать возражения.

– Используешь, значит меня, да? – спросила чисто из вредности.

– Ну я же вампир, сволочь, гад, урод и все прочее, – язвительно укорил Райден.

Развернулась к нему.

Элегантный, красивый как божество, такое злое божество, но не менее прекрасное от своей темной сути. В идеальном деловом костюме, с идеальной прической и этой немного хулиганской серьгой, которая сегодня отвлекала меня все заседания от самой сути этого заседания. Но тогда он выглядел как и всегда – спокойным, ироничным, отстраненным, а сейчас в его остекленевших от боли глазах я видела практически горе. Да, он был со мной честен. И сказал правду как она есть, жесткую, даже жестокую правду, такую какая она есть, хотя мог бы выбрать сладкую ложь и я поверила бы… Потому что хотела верить. Хотела с той самой секунды, как почувствовала себя защищенной рядом с ним, как осознала, что впервые я дышу спокойно, не озираясь по сторонам, не ожидая удара в спину, ничего не боясь.

Но он сказал правду. И теперь я почти физически ощущала то горе, что рвало его душу на части – он сказал правду, а я в ответ на откровенность назвала его психом. В принципе, так если подумать, я тоже сказала правду, но слово может ранить, и слово может убить… Особенно, если его произнес очень близкий тебе человек… в смысле вампир.

И, наверное, мне следовало начинать бояться, прекрасно зная, на что в принципе способен князь Тьмы… Но после того, как я поступила с моей матерью, мне, в принципе, больше не было за что злиться, и не было за что мстить. Жизнь за жизнь – Райден подарил мне две жизни взамен одной отнятой моей.

– А знаешь, что я чувствую, глядя на тебя? – тихо спросила.

По идее он знал, но меня уже было не остановить – благоразумие имеет свои границы, мои оказались давно сломаны.

– Что? – тихо спросил князь.

– Страх.

Я произнесла это, с вызовом глядя в его глаза.

Он едва ощутимо выдохнул, а его взгляд потух, как если бы кто-то вдруг задул свечу в руках умирающего.

– Не драматизируй, я не закончила.

– Должен признать – начало уже не радует, – Даркан временами был язвой ходячей, прямо как я.

– И не язви, с настроя сбиваешь!

Он чуть склонил голову, галантно предлагая мне продолжать.

Обойдя князя, подошла к окну, и, глядя на начинающийся закат, тихо призналась:

– Последний раз так спокойно мне было в пять лет. Когда был жив папа. Когда мама улыбалась, и всегда напевала что-то счастливое, накрывая на стол. Когда за окном светило солнце, солнечные зайчики прыгали по моей комнате и я чувствовала себя любимой, счастливой и защищенной… Но все это разбилось на осколки в один момент… Как тебе это заходящее солнце?

– Красивое.

Улыбнувшись, тихо продолжила:

– Любовь тоже красивая. А еще это не одно чувство – это сплетение разных эмоций и чувств. Боль, страх, нежность, забота, ласка, желание быть рядом… Я думаю любовь это все эти чувства вместе, просто именно любовь делает их ярче, острее, настолько острыми, что это ранит… Так вот мой страх… Я не боюсь тебя. Больше не боюсь. Мой самый большой страх – потерять то, что у меня есть сейчас. И потерять… тебя.

Подошел он вновь бесшумно.

Теплые ладони скользнули на талию и раздался тихий вопрос:

– Даже после всего, что я сказал?

– Даже после всего, что ты сделал.

Вот такая вот неприглядная, но, правда.

А с правдой мы давно не особо дружим, так что, окончательно смутившись, я решила сменить тему.

– Так и не поняла, кстати, почему князья так ведут себя в моем присутствии, – умею я менять тему разговора.

– Запах, – Рай обнял крепче, определенно собираясь продолжить этот дурацкий разговор. – Ничего не изменилось, Каиль, лишь тот факт, что теперь твой запах сводит с ума сильнее, но твое положение и сила вынуждают их сдерживаться.

– А ты? – черт его знает, почему спросила.

– Я все еще не сделал тебя своей – это позволило им сделать определенные выводы.

– Какие, например? – в шоке уточнила.

– Например, о том, что любовь это еще и необходимость сдерживать себя, и сдерживать постоянно. И что я люблю тебя настолько, что боюсь прикоснуться.

Шаг к нему и почти провокационное:

– Боишься? Ты?

Его шаг, и он выдохнул у моих губ:

– А ты готова рискнуть?

И его нахождение так близко от меня, вдруг превратилось в объятие. Я вздрогнула от неожиданности, и он прошептал успокаивающее:

– Не бойся, я лишь поцелую… если ты согласна.

Я влюбилась в Райдена именно тогда. Ни секундной раньше, ни секундой позже. Это абсолютно четкое осознание накрыло совершенно ясно и осмысленно. Я влюбилась. В его хищный металлический оттенок черных глаз, сияющих от нежности, когда он смотрит на меня; твердые четко очерченные по контуру ласковые губы, в его запах, в волосы, ниспадающие вниз и касающиеся моего лица, в улыбку, от которой замирало мое сердце, в каждое движение, в… него.

Никогда не думала, что подобное возможно, и до сих пор поверить не могу в то, что это происходит… Но это происходило, и я вдруг перестала понимать, когда исчезла вся моя безумная ненависть, когда страх сменился чувством защищенности, отвращение – симпатией, неприятие – желанием быть рядом… Когда все это потеряло значение и растворилось в совершенно иных чувствах и ином восприятии этого мужчины?!