— Глубоко вдохни. Отвлекись от убийства. Ты не зверь. Ты — дасати.

Это давалось с трудом. Всё его существо рвалось в погоню, чтобы найти тех, кто скрывался, и рубить, пока ручей не станет оранжевым от крови. Он стиснул зубы.

— Думай! — рявкнул Хиреа, что случалось крайне редко. — Не позволяй ничему затмить разум! Твой разум, Валко! Всегда сначала разум. Ты не животное. Теперь думай!

Валко заставил себя сосредоточиться на руке, сжимающей поводья. Затем на дрожи, передававшейся от нетерпеливого варнина, учуявшего кровь и готового ринуться в бой. Постепенно его сознание расширилось, и он ощутил связь со скакуном, услышал журчание ручья, осознал присутствие Хиреа. Наконец он медленно вложил меч в ножны.

— Торговец сообщил, что на закате видел дым. Я лишь предположил, где они могли скрыться. Но ты нашёл точное место. Мы должны были проехать мимо, позволив им добраться до леса. Как ты узнал?

Голос Валко звучал глухо, пробиваясь сквозь ярость:

— Я знал, что они там.

— Но как? Я не учуял их, грязь скрывала запах. Не увидел.

— Я спрятался бы там. Поступил бы так же.

Старые глаза Хиреа изучали юное лицо, не различая черт в темноте, но улавливая пульсацию крови под кожей. Валко понимал, что в ночном видении наставника его лицо должно было пылать, как огненная маска.

— Ты разрывался между инстинктом прятаться и жаждой убивать, — произнес Хиреа, — но взял себя в руки быстрее любого юнца, которого я тренировал.

Валко пожал плечами:

— Просто сделал, что нужно.

— А-а, — протянул Хиреа, наклоняясь ближе. — Слушай, юный лорд Камарина. Опустошителям нет дела до молодежи Садхарин… но в тебе есть потенциал. Раскрывать его слишком рано — не в твоих интересах, ни в интересах твоего рода. Научись ходить по лезвию между силой и слабостью — этот баланс сохранит тебя, пока ты не найдешь свое место в порядке дасати. Сегодня ты убил двух взрослых самок в расцвете сил. Для юнца это немалое достижение. Оно принесло тебе заслуги. Но… — его голос стал тише. — Если бы ты бросился за молодыми, твои шансы выжить в этой зачистке были бы куда ниже. Взрослые самки — опасные противники. Их смерть весома. Смерть подростков, — он сделал многозначительную паузу, — всего лишь рутина.

Старый воин слегка развернул своего варнина, жестом приглашая Валко поехать рядом.

— Но если бы ты обогнал остальных и убил больше… это было бы… примечательно. А выделяться сейчас тебе не нужно.

Они направились к остальным.

— Я чувствую в тебе запах крови и зов плоти, юный Камарин. Скоро ты вернешься в замок отца, — Хиреа понизил голос, — но не слишком скоро, ибо это тоже привлекло бы внимание.

Он указал вперед:

— Остальные вон там. Если хоть один ребенок сбежал, они пойдут обратно пешком, ведя варнинов под уздцы. И если придется сражаться со стаей заркисов, так тому и быть.

— Ты заслужил награду, — продолжал Хиреа. — По возвращении я пришлю к тебе Ничтожную. Ты истекаешь потребностью в спаривании. Пусть научит тебя Играм Языков и Рук, но не совокупляйся, иначе ты огорчишь отца, если начнешь плодить потомство, даже с непризнанными Ничтожными, прежде чем я решу, что ты готов занять место в его доме.

— Но твои заслуги сегодня должны быть отмечены. Дели самку с «братом» или нет — как пожелаешь. Просто помни: то, что ты сделал этой ночью — примечательно.

Валко кивнул, осознавая, что скоро, возможно, ему придется убить этого старика.

Вид был поразительным.

Паг, Накор, Магнус и Бек вышли из двери в Зале Миров, следуя точным указаниям Вордама, и теперь стояли на вершине, с которой открывался вид на город Шусар в мире Делекордия. Как и предупреждал Вордам, эта дверь была наименее используемой из трех известных дверей, соединяющих Делекордию с Залом Миров, и причина этому была очевидна: она вела на узкий, продуваемый ветром уступ, где с трудом помещались четверо, а вниз вела лишь одна опасная тропа.

Пага не беспокоила возможность падения — его магических навыков хватило бы, чтобы защитить себя и остальных, хотя вряд ли кому-то из них понадобилась бы помощь. Магнус превосходил в искусстве левитации и полета всех учеников в истории Острова Колдуна, у Накора всегда при себе был какой-нибудь «трюк», а Бек, хоть и не умел летать, успел показать себя так, что у Пага не осталось сомнений: чтобы убить этого юного воина, потребуется нечто большее, чем падение с горы.

— Взгляните-ка, — прошептал Бек. — Любопытно.

Накор не мог не согласиться:

— Да, весьма любопытно.

Небо переливалось цветами, которых они никогда прежде не видели — мерцающими всполохами, пульсирующими и вспыхивающими на мгновение, прежде чем исчезнуть. Казалось, каждый порыв ветра или движение облаков очерчивались этими неземными оттенками. Паг задумался на мгновение, затем произнес:

— Подобные цвета я видел лишь однажды.

Магнус окинул взглядом крутой горный склон, уходящий вниз от их стоянки.

— Когда это было, отец?