Мы за происходящим снова наблюдали из окна нашего купе. Вновь поцелуй, а о чём говорили Усубалиев с Брежневым — расслышать не представлялось возможным. Зато можно было расслышать, как что-то приветственное кричала массовка за оцеплением с портретами Брежнева и Усубалиева. В общем, всё как в Алма-Ате, только язык немного другой.

Потом генсек с местным «ханом» уехали, и тоже на чёрной «Чайке», поданной прямо к вагону, а нас снова отправили на запасной путь. Как же всё у нас предсказуемо… Хотя, им в других странах, думаю, церемониалы похожи один на другой. И это, кстати, прекрасная возможность для разного рода террористов вычислить

Глядя, как попутчик вернулся к чтению «Насморка», вспомнил, что ещё кое-что ему обещал.

— А что, Игорь Валентинович, не заняться ли нам вашим гастритом? Очень уж хочется, чтобы сегодня на обед вы отведали что-нибудь приличное, а не свой диетический бульон из рахитичной курицы.

— Прямо сейчас? — почему-то испугано посмотрел на меня сквозь линзы очков сосед по купе.

— А чего откладывать? Вы вообще ничего не почувствуете, кроме тепла в том месте, куда я буду прикладывать ладонь. Ну что, приступим?

Я не спешил, времени было навалом. До того же обеда оставалось около трёх часов. Так что работал с чувством, с толком, с расстановкой… Хотя чего уж кривить душой, «паутинки» всё делали сами, просто я не особо переживал за исход, так как был уверен в том, что работа будет сделана на совесть. В общем-то, так оно и вышло. Сразу же, конечно, Полесских ничего не почувствовал, но я сказал, что сегодня в обед он может брать всё, что его душенька ни пожелает. Я знал, что говорю, так как и после исцеления на всякий случай снова просканировал ЖКТ своего пациента, и увиденным остался доволен.

— Эх, была не была, — отчаянно выдохнул Игорь Валентинович, когда мы вошли в вагон-ресторан и поставили наши подносы на направляющие.

И взял на первое суп-харчо, на второе — картофельное пюре со свиной отбивной и густой подливой, салат мясной с фасолью, два стакана крепкого чая и парочку пирожков с вишнёвой начинкой. После чего за нашим 6-м столиком ел всё это не спеша, буквально щурясь от удовольствия.

— Вы не представляете, Арсений, как же я соскучился по такой простой, но столь многие годы недоступной еде, — протянул он, с аппетитом пережёвывая кусок отбивной. — Если я и впрямь простился с гастритом, то буду вашим должником по гроб жизни!

— Да бросьте, мне это ничего не стоило, — со снисходительной улыбкой отмахнулся я.

На самом деле, конечно, стоило. Но не сказать, что всё обернулось для меня критично. Небольшая усталость, не более того, и лёгкая сонливость. Поэтому после обеда я намеревался вздремнуть часика полтора-два. Всё равно Брежнев раньше вечера, наверное, не вернётся. Да если вернётся — я ему вряд ли понадоблюсь на ночь глядя. Хотя… Кто его знает. В любом случае до его возвращения у меня будет время расслабиться.

— А вам, Игорь Валентинович, я ещё дам водички выпить, для общего оздоровления, — сказал я Полесских. — Не простой водички, заряженной, специально взял в дорогу. Как раз вам осталось. А себе завтра ещё заряжу.

При этом Полесских периодически прислушивался к ощущениям в желудке, то и дело бросая в мою сторону благодарные взгляды.

На ужин он снова взял «вредненького», да и я особо себя не сдерживал. Вроде не гулял, а аппетит разыгрался. Тут ведь можно было и добавки попросить, вернее, самому взять, некоторые на моих глазах так и делали. Особенно вон тот пузатый здоровяк, сразу схвативший два вторых. И в обед, и на завтрак, и вчера тот так же не ограничивал себя в еде.

Полесских, когда я у него негромко поинтересовался тем типом, так же негромко ответил, что это завотделом лёгкой промышленности Матвейчев. Тот перед поездкой готовил для генсека информацию по лёгкой промышленности республик, которые нам предстоит посетить. Судя по последним новостям по радио, которые мы слушали перед ужином, Брежнев успел сегодня побывать на камвольно-суконном комбинате, и там информация этого Матвейчева как раз должны была ему пригодиться. А ещё глава государства успел съездить в Чангыр-Таш, где находится одно из старейших газовых месторождений республики.

Поезд вернули на первый путь около 9 вечера, а спустя полчаса привезли генсека. Видно, вместе с Усубалиевым хорошо где-то поужинали. И снова долгое прощание и поцелуй в уста. Мне показалось, что Леонид Ильич слегка навеселе. Ну да это его дело, не в драбадан же он пьяный.

Ещё где-то час спустя наш короткий состав тронулся в сторону Узбекистана. Границу двух республик мы пересекли ночью, я в это время спал. Но проснулся рано, ещё во сне, как это ни странно, стали одолевать думы. Я прекрасно помнил, что посоветовал Брежневу. Как-то всё сложится? Не получится ли так, что Рашидов ловко выкрутится, а я в глазах генерального ещё и в дураках останусь?