— Сейчас я спою вам «Белый вальс». Так что дамы могут приглашать кавалеров.

И запел под аккомпанемент бас-гитары, ритм-гитары и:

Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов!

Сердца стучали на три счёта вместо двух.

К тому же дамы приглашали кавалеров

На белый вальс традиционный — и захватывало дух…

А мы уже с Ритой вовсю вальсировали. И не только мы, но и многие из гостей танцевали, разбившись на пары. В том числе мама с Юрием Васильевичем и Сергей Михайлович с Ольгой Леонидовной. Я заметил Мелехова, который почему-то выбрал партнёршу выше себя почти на голову и моложе почти вдвое — сокурсницу Риты. Или это она сама его пригласила? Танец-то белый…

Так под танцы и песни, минуя Химкинское водохранилище и канал имени Москвы мы добрались до Клязьминского водохранилища. Красота, конечно… Здесь я ещё не бывал, а мест для отдыха — видно невооружённым глазом — предостаточно. Надо будет как-нибудь на машине выбраться сюда с молодой женой. Ещё и яхтсмены облюбовали акваторию, над поверхностью воды скользили с десяток косых парусов. Правда, яхты размерами больше походили на обычные лодки, только с парусной оснасткой.

И тут неожиданно резко потемнело, с востока наползала большая, тёмная туча, и вскоре стал накрапывать дождик. Все тут же спрятались под навес, включая музыкантов, не забывших прихватить инструменты, а ударную установку накрыть полиэтиленовой плёнкой надёжно закрепить на случай сильного ветра. А ветер не заставил себя ждать, на поверхности водохранилища заплясали настоящие штормовые волны. Ещё и молния озарила небосклон, а спустя несколько секунд наших ушей достиг оглушительный треск.

— И ведь прогноз обещал хорошую погоду, — услышал я взволнованный голос Ольги Леонидовны.

Посуду с оставшейся едой и бутылки со стола парочка прикомандированных официантов быстро унесла вниз. А я следил за тем, как яхтсмены торопливо спускают паруса и выравнивают по волне свои судёнышки. Не всем это удавалось, вон одна из яхт, что примерно в полусотне метров от нашего теплохода, под боковыми ударами волны того и гляди перевернётся, несмотря на все старания молодого яхтсмена в оранжевом спасательном жилете. Кажется, этот класс яхт называется «Финн», насколько я соображал в парусном спорте. Запомнились олимпийские трансляции из Таллина.

Она-таки перевернулась после того, как её захлестнуло очередной волной. Перевернулась, накрыв своего хозяина, и всплыла уже днищем кверху. А вот яхтсмен хоть и всплыл рядом, но только, как я догадался, благодаря спасательному жилету, не подавая признаков жизни. И что самое плохое, лежал он на поверхности воды лицом вниз.

Это заметил не только я, чему свидетельством были взволнованные крики гостей свадьбы.

— Человек за бортом! — услышал я донёсшийся из капитанской рубки хрипло-прокуренный, но мощный голос Носова.

Он тут же дёрнул какие-то рычаги, заменяющие старый, добрый штурвал, и теплоход развернулся в сторону терпящей бедствие яхты.

— Олег, готовь спасательный круг! — рявкнул капитан.

Спасательный круг красно-белой расцветки с надписью «Москва-3» был приторочен к стене капитанской рубки. Появившийся непонятно откуда Олег схватил его и застыл с кругом в руках у лееров, напряжённо вглядываясь в видневшееся по курсу впереди днище не желавшей идти ко дну яхты.

Я почувствовал, как пальцы Риты с силой сжимали моё предплечье, мне даже стало больно. Я осторожно их разогнул, уверенный, что на моей коже точно останутся синяки.

Между тем наш теплоход подошёл вплотную к терпящей бедствие посудине. Олег застыл в нерешительности, так как бросать спасательный круг было некому.

— Чего ждёшь?

Носов высунулся из рубки, бешено вращая глазами.

— Так без сознания он, кажись, — растерянно посмотрел на него матрос. — Надо прыгать.

— Р-разойдись! — услышал я хриплый крик Высоцкого.

А в следующий миг он перекинул ногу через борт, оттолкнулся другой и как-то неуклюже рухнул в кипящую барашками волн воду. Это и для меня стало своеобразным руководством к действию. Не раздумывая, я скинул пиджак, ботинки, и сиганул следом. Но уже красиво, как профессиональный пловец, благо в прошлой жизни любил похаживать в бассейн. Несколько секунд плыл под водой в сторону яхтсмена. Когда вынырнул, увидел подпрыгивающий на волнах рядом с собой спасательный круг.

А накатывавшие одна за другой пенные гребешки захлёстывали с головой, не давая нормально дышать, я тут же нахлебался воды, впору было самому хвататься за спасательный круг. И ничего непонятно: где я, что я, куда плыть… Хотя вон сзади высится борт теплохода.

— Сенька, помогай!

Я с усилием толкнулся вверх, обернулся на знакомый голос. Это был Высоцкий, который держал за шкирку утопленника, перевернув того лицом вверх. Подхватил спасательный круг и, держа его на поверхности воды перед собой, свободной рукой принялся грести вперёд, помогая себе ногами.

— Хватайся одной рукой, — крикнул я Володе, пытаясь перекрыть шум ветра и волн. —

Вдвоём мы кое-как подтянули не подававшего признаков жизни любителя парусных регат к борту теплохода, откуда Олег уже скинул верёвку.

— Принайтовывайте его, поднимать будем, — крикнул он нам.

Сделать это, когда волну пытаются то припечатать тебя к борту, то унести чёрт те знает куда, оказалось невероятно сложно. Лично я выбился из сил, пока мы привязали утопленника к канату и сразу несколько крепких мужских рук втянули его на палубу. Высоцкий, походе, тоже подустал, как и я, держался за спасательный круг, тяжело дыша.