— Ничто иное, как стремление всякого организма к совершенству движет изменчивостью и приводит к созданию новых видов! Посмотрите на тучных овец, на тонкорунных мериносов, на ангорских коз — сколь далеки они от их диких предков! А как жираф развил свои навыки поедания листьев, обзаведясь длинною шеей! Это животное, как известно, проживает в тех областях Африки, где чахлая трава не даёт достаточной пищи и приходится кормиться листвою. Жирафам приходится постоянно вытягивать шею, чтобы дотянуться до листьев, растущих у них над головой. Поэтому их шеи становятся длиннее, вытягиваются. Муравьеду, чтобы ловить муравьёв в глубине муравейника, приходится постоянно вытягивать язык, и тот становится длинным и тонким!

— С вашей концепцией невозможно согласиться. Животные не имеют понятия о «совершенстве» — они просто пытаются выжить. Тот же жираф, получив длиннющую шею, страдает от её заболеваний, плохо бегает и не может спать иначе как стоя. Кроме того, вы неправы, говоря, что в саванне нет травы — её там достаточно, чтобы прокормить огромные стада антилоп. Просто жираф, очевидно, начал проигрывать эволюционную борьбу с другими видами за пастбища, и вынужден был специализировать своё продовольствование на листьях деревьев. Если орган часто упражняется, он развивается. Если орган не упражняется, он постепенно отмирает. Например, кроту под землёй глаза только мешают, и они постепенно исчезают. Всё это происходит медленно: как говорил великий Лейбниц, «природа не делает скачков»…

Жорж Леопольд Кювье, однако же, с этим был совершенно не согласен.

— Совсем нет! Иной раз изменения происходят быстро и драматически. Я много лет уже занимаюсь палеонтологией, изучал вымершие виды, и не нашёл никаких переходных форма. Нет, один вид сменяет другой резко, а не постепенно! Происходит катастрофа, извержение вулкана, падение кометы, потоп или нечто подобное, и все живое просто исчезает. Все ранее сложившиеся виды погибают, а на их место встают новые. И вот я вижу новый геологический пласт с совершенно новыми видами животных или даже растений! Катастрофа несёт миру обновление — после неё новый вид покоряет землю!

Но Лепёхин решительно не желал уступать оппоненту:

— Вы конечно правильно делаете, что ссылаетесь на окаменелости в качестве доказательств своей теории. Да, окаменелости прекрасно демонстрируют эволюцию всего живого, поскольку между разными слоями лежат иной раз всего лишь десятки дюймов породы, но при этом — миллионы лет. Можно принять и теорию катастроф — их немало было на земле, и исследование отложений ракушечника и известняка прекрасно это демонстрирует. Но ваша теория совершенно не объясняет, а откуда после катастрофы появляются новые виды? Бог вновь совершает акт творения? Наверное, нет — по крайней мере, в Библии такого не найдёшь. Нет, новые виды в это время появляются примерно так, как рассуждает мосье Ламарк — постепенно!

— Отчего же «примерно»? — ехидно спросил Кювье.

— Потому что «стремление к совершенству» не присуще природным организмам. Нет, движущей силой тут выступает конкуренция видов. Бывает, что происходит мутация — не обязательно незначительная, возможно и достаточно серьёзная. И новый вид, возникший таким образом, вытесняет тот вид, что породил его. Если же мутация оказалась неудачной — животное умирает без потомства. Вообще Земля — это гигантское кладбище неудачных проектов…

Наконец, подводя итог спорам, Иван Иванович сообщил:

— Мы готовим кругосветную экспедицию с научными целями. Одна из возлагаемых задач — собрать как можно более доказательств и доводов в пользу теории эволюционного развития видов. Корабль посетить острова Ява и Борнео, Галапагосские острова, Бразилию, Малайю, Батавию, остров Мадагаскар. Часть материала собрана ещё во время наших поездок по территории Российской державы двадцать лет назад, теперь нам надо дополнить те наблюдения общемировыми. Вы можете принять в ней участие, дабы самостоятельно убедиться в правоте эволюционного учения!

Глава 13

Близился год с начала осады Гибралтара. Испанцы продолжали обстрелы, но на общий штурм они не решались. Сильные зимние шторма потопили две из шести испанских бронированных батарей, но остальные продолжали нести службу, постоянно обстреливая гавань и город. Гарнизон испытывал страшные лишения; кольцо осады сжималось всё теснее. Припасы почти закончились, и было введено нормирование продуктов: на день солдату выдавали фунт сухарей и кружку грога. Однако зимой ситуация со снабжением несколько улучшилась. Зимние дожди вновь наполнили пересохшие было водяные цистерны, а испанские канонерки в штормовую зимнюю пору не решались высовывать нос из Альхесироса; и бесстрашные английские шхуны и бриги, пользуясь зимними туманами, то и дело проходили в гавань Гибралтара, привозя осаждённому гарнизону бесценное снаряжение и продовольствие и увозя гражданских и раненых.

Испанцы увлечённо обстреливали разгружающиеся суда, а заодно и пакгаузы на берегу, уничтожая и только что привезённое в Гибралтар продовольствие, и старые запасы негоциантов, застрявшие в осаждённой гавани. Каждый день на складах полыхали пожары: пылали запасы кайенского перца, от дыма которых пожарным казалось, что они вдыхают чистый огонь; бочки с ромом взрывались, как пудовые бомбы; запасы индиго горели ослепительно-синим пламенем; а от горящего чая поднимался тошнотворно-сладкий бурый дым.