До Надежды очередь дошла в последнюю очередь. Она уже собиралась отговориться, что так ничего и не получила в лабиринте, когда воздух над ней задрожал и из портала вывалился Тимоша, плюхаясь прямо ей на голову.

Девушка взвизгнула от неожиданности, но быстро вычислив виновника переполоха, крикнула рванувшей к ней страже, что это ее питомец, что он безопасен и аккуратно начала отцеплять вредное животное.

Не признаться, что Тимоха из лабиринта, учитывая его экзотический вид, было невозможно. Прижав зверька к груди и скрипя зубами, Надежда уже в который раз поклонилась, извиняясь за мелкого друга, и уставилась на слишком уж заинтересованного царя.

— Так, так, так! Кто тут у нас? — забыв про величие, Государь очень даже резво поднялся с трона и, отогнав стражников небрежным взмахом руки, приблизился к девушке.

— Какой экземпляр! Какой красавец! Замечательно! Такого у нас на звериной ферме точно еще не было, — с удовольствием протянул царь-батюшка и попытался погладить зверька.

Тимоха, к слову сказать, никакого пиетета к главе целого государства не испытывал, а потому предупреждающе клацнул зубами, зашипел и цепляясь за платье девушки снова пополз на голову.

Чертыхаясь и мысленно ругая так не вовремя появившегося питомца, Надежда перехватила пакостника и все же зажала его, прижав к груди.

Об испорченном платье и прическе, даже думать не хотелось.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но отдать не могу, мой питомец имеет кровную привязку и не выживет в клетке, — сказала она, глядя в сузившиеся недовольно глаза царя, Николая Васильевича, и не отводя своего твердого взгляда.

Царь — батюшка, как его называют в народе, а точнее Государь всея Руси продолжил хмуриться сердито и на потуги девушки отстоять друга внимания не обратил вовсе.

— Как так! Как посмели? — зло и разочаровано воскликнул он, жадно рассматривая зверька.

Надежда, не отводя честных глаз, неуверенно, вовсе не по-аристократически пожала плечами и, словно не выдержав морального давления, опустила глаза к полу.

Государь бросил тяжелый, оценивающий взгляд на стоявшую перед ней девушку и ухмыльнулся удовлетворенно.

— Вот же! И когда только успела? — расстроено буркнул он, — разве ты не знаешь, что все трофеи из лабиринта дворцом выкупаются? Ты не имела права привязывать животное.

Надежда вспыхнула зло, скрипнула зубами, но от грубых слов все же сдержалась.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но Тимофей не обычный зверь и сам выбирает хозяина, — сказала она сухо, — а еще он только, что признался, что не будет сидеть в клетке, поскольку в любой момент может покинуть ее, переместившись в другое, понравившееся ему место.

Последние слова заинтересовали царя особенно.

— Сказал? Вы общаетесь с ним ментально? — вскинулся он и кивнул одному из своих людей.

Мужчина, друг того кто, пытался залезть Надежде в голову тут же подскочил и уставился в глаза Тимохи.

Минута и менталиста словно судорога скручивает, откидывая в сторону. Покраснев от натуги, он некоторое время жадно, со свистом и хрипами пытается вдохнуть воздух, потом облегченно выдыхает и уже мелкими судорожными движениями пытается отползти в сторону.

— Простите, Государь, — шепчет он, с трудом вталкивая слова из перекошенного рта, — девушка права, зверь разумен и сам выбрал ее хозяйкой. Он не дал снять привязку.

Мужчина, которого понемногу стало отпускать, склонил голову виновато, но, все еще не разгибая сведенное тело и не пытаясь подняться, а царь батюшка зашипел злобно.

— Да, что это такое? Вы мне всех слуг решили из строя вывести? — громыхнул он так, что не только Надежда, но и все присутствующие отшатнулись и мгновенно головы в плечи втянули, — ну, что встали? К лекарю его несите, — гаркнул он на не знающих что предпринять подчиненных.

Началась опасливая и осторожная суета.

Надежда, чертыхнувшись в сотый раз за последний час, склонилась в очередном низком поклоне, прижимая Тимоху и мысленно высказывая ему все, что думает о непослушных питомцах.

К ее счастью, менталист пришел в себя быстро — даже прихода лекаря не дождался. Разогнувшись, он быстро прошептал, что то на ухо недовольно скалящемуся царю и тут же, быстро отступил ему за спину.

Государь хмуро кивнул.

— Значит, не хочешь во дворце жить и фруктами вкусными каждый день питаться? — спросил он, обращаясь непосредственно к котоптице и показательно игнорируя его хозяйку.

Тимоха зашипел, правда, не зло и без агрессии, качнул отрицательно головой и наконец — то вырвался из сжимающих его рук.