Надежда поморщилась, хлебнула из чашки и вздохнула растеряно.

— Ага, а на крайний случай украдут, скомпрометируют и в гарем засунут, — отстраненно подытожила девушка, вспомнив планы молодого Морозова.

Царь приподнял бровь, но уточнять ничего не стал — видимо и сам такое развитие событий не отрицал. Только кивнул задумчиво.

— И это тоже возможно, — согласился он минуту спустя, — вторых и третьих детей у бояр много, а пристраивать их надо куда-то. Думаю, с такими перспективами, они и на якобы испорченную репутацию не посмотрят, лишь бы в род кровиночку пристроить, да кристалл родовой отхватить. Кому же не захочется, чтобы самому главой стать?

Надежда, у которой аппетит пропал напрочь, нахмурилась раздраженно.

— Угу, а жену после получения наследника и в утиль потом спихнуть можно, да гарем набрать, — пробурчала зло и вопросительно.

Цари пожал плечами неопределенно — вроде как думай, что хочешь, не маленькая уже и потянулся за орешком в маленькой, похожей на пиалу миске.

Надежда проследила глазами как тот закидывает в рот лакомство и, решив, что злость плохой советчик, вздохнула успокаиваясь.

— Значит, Ваше Величество, считаете, что для безопасности, мужа мне хоть фиктивного, но сговорчивого, все же стоит завести, — подытожила задумчиво и тут же усмехнулась сама себе. «Завести» — словно о щенке или другом домашнем питомце говорила.

Государь посмотрел на девушку внимательно и вроде даже с одобрением, но, к сожалению, ответить не успел. Дверь без стука распахнулась и в покои вплыла белокурая нимфа в шикарном, ярко зеленом платье и увешанная украшениями, словно новогодняя елка, накануне праздника. Девица вздохнула так, что грудь колыхнулась в низком, очень смелом для этого мира вырезе, поклонилась вполне условно и рванула к царю, словно сладкоежка к пирожному.

— Милый, Ну как же так? Бал уже пора начинать! Я готова и жду, а ты все не приходишь! Ты не можешь так со мной поступить, ты обещал, что сегодня моя очередь открывать его! — зачирикала она сначала нежным, просящим, а после и требовательным голоском.

Царь поморщился недовольно, вздохнул, но стряхивать прилипалу с руки не стал.

Девица же обижено оттопырила пухлую губку и глазками захлопала, словно несуществующую слезу смаргивала. Впрочем, нежно и со значением поглаживать плечо царя она тоже не забывала. Надежда, спохватившись в последний момент, чудом только не скривилась — настолько ей эти наигранные нежности раздражали, но тут взгляд царской наложницы упал на замершую в кресле девушку и взгляд ее заледенел.

— Что? Милый, кто это? Неужели это правда и Никита не обманул меня? Ты завел себе новую фаворитку? — заверещала она, в мгновение ока, превращаясь из нежной, утонченной фиалки в разъярённую фурию, — ты не можешь так со мной поступить! Не позволю занять мое место! Убью девку проклятую!

Нимфа бросилась вперёд, но к чести Государя, он быстро подскочил с кресла и перехватил ее.

— Акулина, не позорь меня! — строго рявкнул Николай Васильевич, держа любовницу поперек талии, — ты вмешалась в личный, деловой разговор меня как главы государства и главы клана в котором я заинтересован. Я устал от твоих выходок и склок. Прекратить истерику. От тебя уже весь гарем стонет. Похоже, пришло время разорвать твой контракт и отправить назад к родителям.

Девица замерла мгновенно, побелела от ужаса, а ее губы скривились, словно она сейчас и вправду зарыдает.

— Ваше Величество! Нет, нет, простите меня, я не буду, я не хотела, — залепетала девица несчастным, перепуганным голосом, — пусть будет еще одна фаворитка. Я так люблю вас, что жить не смогу. Только не прогоняйте.

Царь вздохнул все так же раздраженно, но уже без злости и, протянув руку, дернул за витой шнурок у стены. Дверь снова приоткрылась и в покои, просочился тот самый слуга, что был высокомерным, когда вел Надежду к царю. Сейчас лицо его, впрочем, и все поведение излучали доброжелательность, внимание и огромное желание угодить как господину, так и ей, Надежде, просидевшей с Государем за беседой больше двух часов к ряду.

Царь же тем временем выпустил девицу из рук и подтолкнул ее к слуге.

— Отведи Акулину в ее комнаты и пусть приведет себя в порядок. Через десять минут я зайду за ней, — приказал сухо, абсолютно игнорируя подвывающую наложницу.

Надежда дождалась пока истеричка выйдет, выдохнула с облегчением и с любопытством посмотрела на все еще злого Государя.

— Что смотришь? Разбаловал я их, сам знаю, — раздраженно выдал вовсе не высокомерный царь, но усталый мужчина в годах и, подойдя к зеркалу, без помощи слуги, начал судорожно поправлять сбившуюся одежду.

Поняв, что больше ей здесь делать нечего Надежда поднялась с кресла и отвесила царю церемониальный поклон положенный этикетом.

— Ваше Величество, благодарю за уделенное время и предупреждения. Я могу идти с вашего разрешения?

Царь посмотрел на девушку сердито, а потом вздохнул недовольно.

— Кажется, барышня Иворова, если ваша репутация и была под угрозой, то теперь она испорчена окончательно, — вздохнул он с сожалением, — ни Акулина, ни Никита, ни за что не упустят случая напакостить и сказать злое слово. Тут уж даже я бессилен изменить что либо. Эх, надо было сразу девку в род вернуть, но уж больно хороша, да умела она оказалась.