— Для его возраста это совершенно нормально, — заметил Никодим. — У детей в принципе промежуток между идеей и воплощением ее в жизнь меньше, чем у взрослых, а у детей, поставленных в такую ситуацию… — он покачал головой, как будто вспоминая что-то. — Вы даже не представляете, на что подросток может пойти в подобных обстоятельствах.

— Немного представляю, — сухо сказала Афина.

— Смотрю, вы многое знаете о Проклятье и о действии гиасов, — заметил службист, прихлебывая кофе.

— Читала, — Афина пожала плечами. — В детстве сама хотела стать девочкой-волшебницей… Хорошо, что это быстро прошло. Потом, когда родила ребенка, стала опасаться, не случится ли такое с сыном. Как многие родители, я полагаю. Вот и почитала кое-что. Даже сходила на один открытый семинар, который ваша Служба для родителей проводит.

— Тогда вы особенно хорошо держитесь, — кивнул Никодим. — Я знаю, как это непросто, когда ваши давние страхи оправдываются.

— Ну, Кирилл не собирается сдаваться, — Афина приподняла брови. — Пока у меня больше поводов гордиться им, чем паниковать.

— Вот это правильный настрой! — поддержал ее службист. — И даже исторически верный. Веками семьи, в которых появлялись дети-волшебники, гордились ими. И только меньше века назад научно-технический прогресс достиг такого уровня, что, с одной стороны, дети-волшебники как феномен потеряли свою значимость, а с другой стороны… — он замялся, не зная, как подобрать слова.

— Утратили свои преимущества? — подсказала Афина. — Раньше лишний рот вон — гора с плеч, плюс этот ребенок гарантированно не умрет от голода и болезней. Да еще и родным может помочь, если беда случится. А теперь детей мало, над ними трясутся, уход любого из семьи — трагедия. Вы к этому ведете?

— Примерно, — кивнул службист. — Обычно если в семье есть еще двое-трое детей помимо волшебника, ну или хотя бы один ребенок, это смягчает психологический удар для родителей…

— Я поняла намек, — остановила его Афина, — но мои репродуктивные планы обсудим как-нибудь в другой раз. Пока меня интересует будущее того ребенка, который у меня уже есть. Что Кириллу может угрожать? Я имею в виду, помимо монстров.

— Пока трудно сказать, — Никодим со вздохом отодвинул чашку с кофе и сложил руки домиком. — Не буду от вас скрывать, его поведение нас радует еще больше, чем ваше. Он явно проанализировал механизм Проклятья и тут же стал использовать его в своих интересах. Но случай это не уникальный, хоть и редкий. Такие… сообразительные дети выходят с нами на связь, предлагают свои услуги. Мы всегда с крайней осторожностью используем подобные контакты, хотя пользы они приносят тоже много. Однако дети-агенты редко держатся долго.

— Что вы имеете в виду? — Афина почувствовала, как душа у нее ушла в пятки.

Никодим явно увидел ее тревогу, потому что он поспешил заверить:

— Простите, я неудачно выразился! Я имею в виду, перестают выходить на связь, хотя нам доподлинно известно, что они живы… Год, два, три, не больше пяти — и все, теряют интерес к сотрудничеству, перестают вообще узнавать новости и интересоваться внешним миром.

— Ясно… — Афина постучала средним пальцем по столу, но заметила нервную привычку и оборвала стук. — Кстати о сотрудничестве. Эту… Ледяную глыбу с монстром доставили в лабораторию? Я обещала сыну, что прослежу.

— Да, в Акбаева-тринадцать при военном госпитале.

— Акбаева-тринадцать?

— Научно-исследовательский центр фауны Междумирья имени Фарука Акбаева, — пояснил службист Никодим. — Филиал номер тринадцать. Фактически, насколько я понимаю, это просто две штатные единицы, которые работают по совместительству, и несколько специфических приборов. Свежего материала попадается довольно мало, смысла развертывать полноценный лабораторный комплекс нет, специалисты бы простаивали. Так что сотрудники госпиталя опишут экземпляр, подготовят его для отправки в столицу, немного возьмут себе на эксперименты. Стандартная процедура. Хотите, отправлю вам протокол осмотра? Чтобы вы сдержали обещание.

— Да, пожалуйста… И часто вам доставляют такие туши для препарирования?

— Как я уже сказал, очень редко. А чтобы именно ребенок-волшебник что-то принес, да еще в таком состоянии сохранности…— он покрутил головой. — Даже не припомню, когда такое случалось. На моей памяти и на памяти наших старожилов точно не было. Говорю же, ваш случай — уже не рядовой.

— Что вам от меня нужно? — правильно поняла Афина намек.

— То, что вы уже делаете. Просто продолжайте общаться с Кириллом и сообщать нам обо всех контактах. Честно выполняйте функцию связного, чтобы у Проклятья не было повода сработать. Говорите не от себя, а от имени нашей Службы или вот вашего Ядерного щита, если они вас попросят что-то передать сыну — а такое может случиться. Строго придерживайтесь этой роли. Старайтесь не искать встреч с сыном самостоятельно. Если понадобится срочно что-то ему сообщить личное — звоните мне, мы подберем повод. Но злоупотреблять таким не стоит, так что, еще раз, по возможности ограничивайте себя. Помните: большинство детей-волшебников очень быстро учатся заботиться о себе сами, а ваш Кирилл, кажется, уже и так это умеет.

— Никодим Матвеевич, — перебила его Афина, которая до этого очень внимательно слушала, — я правильно понимаю, что Проклятье следит за каждым шагом Кирилла, и если почувствует, что он недостаточно серьезно относится к этому оправданию — что я его связной как сотрудник одной из служб Ордена и работаю на благо всего человечества — то оно может… Что? Отозвать разрешение? Телепортировать Кирилла прочь отсюда? Или даже убить его?

Несмотря на то, что Афина говорила в целом спокойно, голос ее дрогнул на слове «убить».