Меня же при столкновении выкинуло в окно машины, и я каким-то чудом уцелел. Но при этом частично потерял память.

Якобы с места аварии меня на Скорой помощи доставили в больницу в Москве, откуда вскоре выписали. Так как никакой информацией о родственниках я не располагал, то по совету и протекции соседа по больничной палате, Добытчика, который лежал там после ранения, подался в Добытчики.

В доказательство своего статуса я предъявил чиновнику перстень Почётного Члена Гильдии.

По лицам присутствующих было видно, что моя мутная история их не убедила, но и оспорить её они не могли.

Да и по большому счёту, кто я, не имело никакого значения. Артефакт однозначно идентифицировал меня как наследника графини, и оспорить волю покойной было невозможно.

— Могу я, наконец, узнать, что именно завещала мне графиня? — поинтересовался я.

— Можете, — вздохнул барон. — Графиня Малышевская завещала вам графский титул и земли графства со всем движимым и недвижимым имуществом, а также все принадлежавшие ей денежные средства. Правда, денег там кот наплакал, менее десяти тысяч золотых. Само графство совсем небольшое и находится если и не в самой глуши, то весьма далеко от цивилизованных мест, в Екатеринбургской Губернии, на территории Малышевского Уезда. Главная ценность, это, пожалуй, сам титул.

— Вы говорили насчёт возможных родственных связей, — обратился я к хозяину кабинета. — Мы ведь можем с помощью ваших артефактов выяснить, степень моего родства с графиней и определить, кто мои остальные родственники.

— Боюсь, что это невозможно, — вздохнул барон. — Вы не совсем верно представляете, как работает система определения идентификации случайных наследников, которые обращаются в Геральдическую Палату, через Отдел наследств.

Через этот Отдел, проходят завещания, о которых персона, которая делает завещание, не считает необходимым информировать об этом остальных своих родственников. В некотором роде, это тайные завещания, связанные с внутренними разногласиями внутри Семейств, сделанные с целью невозможности их оспорить. В основном в пользу незаконнорожденных детей, любовниц, просто близких друзей и их детей.

То есть совсем не обязательно, что между завещателем и лицом в пользу которого сделано завещание, имеется кровное родство. Но даже если оно и имеется, то, как правило, достаточно отдалённое. Учитывая преклонный возраст графини, в котором она отдала богу душу, и отсутствие у неё детей, в вашем случае, если родство и имеется, то весьма дальнее и идентификация просто покажет, что имеется некая степень родства, но какая именно, определить не удастся.

— А как же процесс идентификации, на основе которого признаётся право наследования?

— Ах, это. Я же говорю, что вы неверно себе представляете принцип работы магической системы артефактов Геральдической Палаты. Часто тот, в пользу кого сделано завещание, вообще не является родственником завещателя. Сравнение идёт не с биологическими образцами завещателя, а с вашими собственными.

— Как это? — удивился я.

— Когда-то давно, ещё до вашего отбытия в закрытый пансионат во Франции, завещателем, или его доверенными лицами, были взяты биологические образцы вашего организма, которые и были исследованы должным образом и внесены в информационную базу магической системы артефактов. Поэтому в процессе определения права наследования идентификация проводится с данными ваших же биологических образцов, заложенных в информационную базу. То есть процесс заключается в определении того, что Вы — это именно Вы.

Да. А я-то было раскатал губу. Опять облом. Про родственников, похоже, разузнать ничего не удастся. Но сходил не зря. Наследство так-то нехилое. Цельный граф. И пусть графство мелкое, многие баронства, куда крупнее будут, но титул, это охренеть как круто. Граф — он и в Африке граф.

После окончания беседы с Заместителем Начальника Имперской Геральдической Палаты, бароном Велькенштейном, я плавно перекочевал в кабинет Начальника Отдела по вопросам наследования, Идриса Хамзатова.

Нам предстояло заняться вопросами вступления в наследство, передачей мне правоустанавливающих документов и наделением меня властными полномочиями.

И вот тут наметился натуральный облом.

Я объяснил Хамзатову, что мне предстоит в ближайшие дни выход в очередной рейд за Провал и потому оформить всё желательно как можно быстрей.

В ответ на мою проникновенную речь, этот хорёк в человеческом обличии состроил скорбную физиономию и сообщил, что вступления в права наследования займёт около месяца.

Когда же я возмутился и потребовал ускорить процесс, то этот скользкий тип развёл руками и заявил, что у него не десять рук. При этом выразительно потирая пальцами, этой самой правой руки.

— А сколько? — поинтересовался, я, мгновенно смекнув, куда ветер дует, и при этом так же выразительно, потёр пальцами руки, воспроизводя интернациональный, известный во всём мире взяточникам жест, который они ни с чем не перепутают, вне зависимости от занимаемой ими должности и страны обитания.

В итоге сговорились мы на сумме в двести имперских золотых, то есть около двадцати тысяч долларов.

Я всегда знал, что деньги могут творить чудеса. Оказалось, что при желании всё можно оформить гораздо быстрее, чем за месяц, и уже завтра после обеда все необходимые документы будут готовы. Тогда же я смогу получить и графский перстень, который одновременно является не только символом власти, но и официальной графской печатью для документов, и главный маг Геральдической Палаты осуществит привязку перстня к моей, теперь уже сиятельной персоне.