В ответ раздался басистый голос Горыныча:

– Отвянь, можно подумать первый раз шашлык жарю. Без тебя разберусь!

Надеюсь, не из Василисы он его жарит? Хотя тогда она вряд ли бы стала давать советы, как лучше приготовить.

На нас подул ветер. Как будто мельница начала разгонять облака дыма. На самом деле это Горыныч размахивал картонкой размером с крышу. Дым начал потихоньку уходить через небольшое отверстие в потолке пещеры. Когда он перестал разъедать глаза, я смог наконец увидеть, что происходит.

Горыныч сидел перед огромным мангалом, на котором действительно жарился шашлык. Вместо шампуров были копья. И каждый кусок мяса мог накормить целую армию. Само чудище при этом было приковано к стене. На каждой из трех голов был ошейник с шипами. От ошейников тянулась цепь.

Рядом с ним, под самым потолком висела связанная Василиса. Руки прижаты к телу, и вся окутана веревками. Даже пошевелиться не может. Ну просто шибари какое-то.

– Ты его слишком долго готовишь! – заявила девушка.

Ну как обычно – уже чем-то недовольна.

Горыныч в ответ ткнул ее когтистым пальцем. И девушка закачалась на своих веревках, словно лист на ветру.

– Будешь болтать, заткну рот. И тогда вообще шашлык не получишь.

– Не тронь! – вскричал я, выступая вперед.

Голубой отблеск от меча осветил мое суровое лицо.

– Иван!

Василиса задергалась в своих путах.

– А, явился! – обрадовался Горыныч, - Ну наконец-то! А то Кощей пригрозил, что не спустит меня с цепи до тех пор, пока ты не придешь. Еще и Василису велел пожарить в полночь. Фу, гадость!

– Что значит «гадость»? – опять возмутилась Василиса.

– Мне – Змею-Горынычу – раньше девственниц приводили. Вот там да, можно и пожарить. Прелесть! Но где в наше время найдешь девственниц?

Я бросил вопросительный взгляд на Василису. Та густо покраснела и сделала вид, что не заметила моего взгляда. Не то, чтобы для меня это было так принципиально, но все же… Как-то я немного разочарован что ли.

Я встряхнулся и снова поднял меч.

– Ты мне зубы не заговаривай! Сейчас же отпусти ее.

– Нет, - мотнул основной головой Горыныч.

Тогда я бросился на него с мечом. Нужно только ранить. Тогда он снова превратится в трех братьев (ну или кто они там друг другу). С братьями в человеческом облике будет легко справиться.

Но Горыныч в ответ выпустил столб огня из основной головы. Пламя заставило меня отступить. Серый и вовсе убежал куда-то вглубь тоннеля.

Сила меча заставила огонь остановиться. Но не погасила полностью. Теперь меня от Василисы и Горыныча отделяла целая стена из огня. Жар стал невыносимым. И никак не подойти.

Пока я раздумывал, что делать, пламя вдруг резко погасло. Исчезли дым и жар. А на месте огня вырос Кощей Бессмертный. Его глаза ярко блестели в полумраке. Прямо на его темную фигуру падал лунный свет, пробивавшийся сквозь окно в потолке. Словно звезда под софитом.

– Ну здравствуй, соколик! – оскалился он.

Серый потихоньку высунул нос из тоннеля. Кощей помахал и ему.

– И тебе привет, собачка!

Серый от такого оскорбления весь ощетинился.

– Короче, костлявый! – рявкнул я, - Ты хотел, чтобы я пришел. Вот он я, в полный рост. Отпусти Василису и скажи, что хотел. У меня нет ни малейшего желания торчать в твоем замке.

– Ой, что же это я в самом деле! А еще хозяин. Гостям приходится торчать, а не сидеть в моем замке.

В его руке появился серебряный посох. Кощей стукнул им, и весь подземный зал преобразился. На стенах появились тошнотворно-розовые обои и подсвечники. Вместо мангала – пустой камин. А вокруг него – ковры и мебель. Мы с Серым с удивлением обнаружили себя в мягких креслах. И рядом даже появилось кресло с Василисой. Она с удовольствием разминала затекшие руки.

– Горыныч, будь другом.

Кощей кивнул в сторону камина. Змей закатил глаза, но все-таки зажал одну ноздрю. А из другой выпустил тонкий огненный луч точно в камин. И там весело затрещал огонь.

У меня, Василисы и Серого в руках появились розовые чашки с чаем. А сам Кощей устроился в самом большом кресле с целой вазой зефирок. Угадайте какого цвета? Похоже, князь тьмы носит черный как униформу, а сам предпочитает совсем другие оттенки.

– Так поуютнее будет, не правда ли?

– Не строй из себя радушного хозяина, - буркнул я, - Мы не гости. И тут тебе не прием.