— Артём Райновский, — закончил за меня Громов. — Я в курсе.

— Так понимаю, что метишь ты в него, правильно? — сделал вывод.

— Я не знаю, — признался он.

— Очень информативно.

— Пошёл в задницу, Рахманов. Я тебе это ещё раньше сказал. Всё, что у меня есть, — это остатки материалов Виктории, и всё. Название вашей фирмы фигурировало в её деле. Я уверен, что кто-то из них занимался этим и знает, что произошло…

— Ну тогда можешь себе ещё гренок заказать, — перебил я его. — Потому что мы на этом месте надолго застрянем. Ничем подобным никто из них не занимался.

Я специально проверил. Не так уж и сложно было. Всего-то узнать дату смерти жены Громова, после чего пройтись по всем делам в архивах. Когда Лазарев спросил, зачем мне копаться в старых записях, ответ я придумал быстро — хочу перечитать старые дела, чтобы немного на чужой опыт посмотреть. Докапываться он не стал и доступ в архивы мне открыл.

Только вот толку от этих изысканий не было. Все пятеро занимались делами с крупными корпоративными клиентами и даже близко не подходили ни к чему, что могло быть связано с преступностью.

Разумеется, так всё выглядело на бумаге. А как оно там в реальности — пёс его знает.

— Я продолжу копать, — добавил. — Но не рассчитывай, что завтра утром позвоню тебе и скажу, на чью спину мишень повесить можно.

— Если всё было так просто, то я сам давно справился, — проворчал он.

— Всем встать.

Мы с Анастасией поднялись со своих стульев. Рядом с нами встал и Уткин как главный представитель по иску. Расположившиеся через проход справа от нас Калинский вместе со своим клиентом также встали, высказывая уважение вошедшему в зал судье.

Эх, даже скучаю по былым временам. Тем самым, когда имел хорошие отношения с третью всех судей в городе, приятельские с ещё одной и нейтральные с оставшимися. Здесь же такой широкой палитры хороших знакомств у меня не имелось. Правильно тогда сказал Роман. О том, что есть два типа адвокатов. Те, кто хорошо знают закон, и те, кто хорошо знают судью. На самом деле, он немного слукавил. Был и третий тип, который удивительным образом совмещал в себе оба предыдущих. Как правило, таких были единицы, зато самые эффективные и успешные.

— Итак, — произнёс севший на место судьи мужчина. — Предлагаю начать.

Он посмотрел на нас. Затем на лежащие перед ним бумаги. Затем снова на нас.

— Но перед этим хотелось бы уточнить один момент. Ведущим адвокатом по этому делу со стороны защиты назначен Роман Павлович Лазарев. Это так?

— Да, ваша честь, — кивнул я.

— Но представлять своего клиента в этом зале будете вы.

И снова я кивнул.

— Да, ваша честь.

— Не могу не отметить тот факт, что в бумагах нет ни слова о наличии ни у одного из вас адвокатской лицензии, заверенной коллегией, — нахмурился он.

Эх, знал, что это может стать небольшой проблемой. Точнее, не самой проблемой, а, скорее, поводом для появления некоторой подозрительности со стороны судьи.

К счастью, мы были к этому полностью готовы.

— Ваша честь, — тут же взяла слово Анастасия. — Как полноправные сотрудники фирмы мы получили разрешение на самостоятельную работу от Романа Павловича.

И, не тратя время, она тут же достала из лежащей на столе папки пару листов с подписями и печатями, после чего протянула их стоящему рядом со столом приставу. Тот, в свою очередь, быстро передал их судье.

— Ваш клиент ознакомлен с этим фактом и согласен с ним? — через несколько секунд спросил он, осмотрев оба документа, которые как раз-таки и являлись нашими разрешениями на самостоятельную работу.

— Да, — хмуро подтвердил Уткин. — Я знаю.

— Есть у вас какие-либо возражения?

— Если бы были, стоял бы я тут…

— Будьте добры, ответьте на заданный вам вопрос, — резко произнес судья, явно не желая тратить время на постороннее словоблудие.

— Нет, — ответил Уткин и тут же добавил: — Нет возражений, ваша честь.

— Хорошо. Тогда, раз с этим покончили, предлагаю начать…

Дальше слушание развивалось по стандартной схеме. Были зачитаны взаимные претензии, требования и дополнительное подтверждение, что наш капитан имел право и разрешение говорить от всех представителей поданного экипажем «Днепра» группового иска.

Разумеется, мы всё это знали, так что ничего нового не услышали. Уткин и его люди требовали выплатить им обещанные деньги за рейс, снять с них штрафы и, довеском, компенсировать затраты на лечение троих пострадавших членов экипажа.