– Нет... только не так... – прошептала она, почти не различая собственного голоса.

Лиана боролась до последнего, пока сознание медленно покидало ее.

Последним проблеском ясности ее пронзила горькая мысль: «Как жаль, что я не успела раскрыть свои чувства... что мои друзья будут горевать...».

Затем мир вокруг окончательно потемнел, и она утратила ощущение времени и пространства.

***

Я резко проснулся, словно от мощного удара. Только били не снаружи. В груди что-то рвалось, как будто острый нож пронзал изнутри, и мне казалось, что часть души вырывали с корнем, оставив после себя зияющую рану.

Да что со мной такое?

Бешенство? Инфаркт? Приступ паники?

Это ощущение невозможно описать, словно в мгновение я потерял всё, что имело значение. Чувствовал, как холодный ужас медленно разливался по телу, лишая способности дышать. Паника захлестывала с головой, руки дрожали, сердце колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Волчонок внутри метался и выл без умолку, и этот вой эхом отдавался в голове, усиливая страх. Холодный пот стекал по вискам, и каждая клетка тела кричала от ужаса, требуя понять, что происходит.

– Да что же это?.. – вырвался у меня сиплый шепот.

Я не знал, что именно произошло, но подозревал что-то ужасное. Предположения мелькали одно за другим, вызывая холодную дрожь. Это тянущее ощущение пустоты становилось непереносимым, и каждый новый сценарий в голове только усиливал безнадежную панику.

ДраКоша, до этого момента уютно спавший на моей груди, взлетел, как только я резко вскочил. Его перепончатые крылья хлопали так быстро, что воздух вокруг нас наполнился гулом. Он кружил вокруг, его глаза беспокойно блестели в темноте комнаты, а хвост нервно извивался, выражая тревогу. Беспокойство Драка переплеталось с моим, он старался уловить малейшие изменения, чтобы понять, что случилось. Острые коготки издавали легкое царапанье, когда он садился на край стула, готовясь защищать меня от любой угрозы. Стул оглушительно упал, еще больше испугав фамильяра. Тот явно не понимал причины, но его тревога усиливала мою собственную еще больше.

«Бро, что такое?! Почему ты дрожишь?» – голос в моей голове звучал с нотками паники.

Я не успел ответить, как дверь комнаты слетела с петель, и вбежала Майя. В ее глазах сверкала решимость, в руках поблескивала пара длинных кинжалов. Оглядев комнату и убедившись в отсутствии опасности, она удивленно уставилась на меня, вкладывая кинжалы за пояс. Затем ее выражение сменилось обеспокоенностью, брови нахмурились.

Ее голос задрожал от замешательства и тревоги:

– Лёня, что с тобой? Я услышала грохот...

Она подошла ближе, заметив, что я не в состоянии вымолвить ни слова. Ее взгляд метался от меня к ДраКоше, пытаясь найти ответ в моём состоянии. Нерешительность отразилась на лице Пчёлки. Она, казалось, не понимала, что делать.

– Я... Я не знаю, – прошептал я, сам не веря тому, что происходит.

Это чувство, это ужасающее ощущение пустоты... Оно не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал. Паника и ужас разрастались, обхватывая меня железными тисками.

Неожиданно в комнату ворвался Северрин, волосы взъерошены, глаза горели гневом. Он почти рычал, голос дрожал, и в нём звучала такая боль, которую я никогда раньше не слышал. Он едва мог дышать, сдавленные звуки срывались с его губ.

– Я... Я не чувствую Лию! – слова его обрушились как гром среди ясного неба. – Я пытаюсь достучаться до нее, но ничего... Просто пустота! Она не отвечает, Леонид... Она… как будто исчезла.

Мир вокруг начал рушиться. Эти слова словно лезвие, вскрывающее сердце. Я не мог осознать, что это значило, но уже знал, что ничего хорошего.

Как исчезла?

Это невозможно! Она не могла исчезнуть!

Майя испуганно прикрыла рот рукой, оливковое лицо побледнело, она сделала шаг назад, как будто эти слова ударили ее физически.

– Нет, это невозможно... – шептала она. – Я же оставила ее в парке... Она сказала, что хочет побыть одна... Я не думала, что на территории академии может что-то случиться. Неужели... я оплошала?

Ее голос ломался, слёзы навернулись на глаза. Я не мог слушать. Внутри всё кипело, ноги сами понесли меня к выходу. Я даже не думал, не вспомнил о куртке или обуви – просто выбежал в холодную морозную ночь, чувствуя, как холодный воздух ударил в лицо. Никакая стужа не могла остудить ту панику, что жгла изнутри. Я мчался, не обращая внимания на скользкую наледь под ногами, не чувствуя холода, не ощущая боли ледовых порезов. Мой разум сосредоточился только на одном – найти ее.

Острый нюх вел меня через парк, выискивая знакомый запах Лианы. Сначала след был, но вскоре он растворился – возле скамейки, где она, вероятно, сидела. Я остановился, замерев и задыхаясь в бессилии. Это место пропитано ее присутствием, но след обрывался. Через несколько секунд подбежал Северрин, его лицо было перекошено от беспокойства. Взгляд у оборотня отчаянный, он тоже не понимал, что произошло.

– Здесь... Здесь есть чужой запах, Лёня, – он принюхивался, хмурясь. – Это кто-то посторонний. Оборотень. Сильный оборотень. Я чувствую злость, что витает в воздухе. Это нападение.