Потом догадалась бросить в сторону пару горстей зерна, и только тогда смогла добраться до птичьего корытца — куры и гуси убежали за угощением.

Притащила воды и пошла к свинкам. Те, в отличии от птицы, вели себя вполне прилично и терпеливо ждали завтрака. Вчера затируху мне помогла сделать Феня, сегодня придётся самой. Овощи, зерно, траву, остатки сыворотки — всё запарить и оставить на ночь, для следующего кормления.

Когда, наконец, все были сыты, села позавтракать сама. Как я буду сено грести, я уже устала?

Налила себе взвара, отрезала хлеба, густо намазала мёдом. Одна радость в этой жизни — можно есть всё, что хочется! Сколько угодно мучного, сладкого и жирного — моей новой фигуре недостаёт с десяток килограммов точно. И даже если я переберу в весе, то по местным меркам стану ещё привлекательнее — к худышкам здесь относились с подозрением. Раз худая — то или больная, или вредная и злая, потому что хорошая, здоровая и весёлая девушка тощей не может быть по умолчанию.

Маслица бы ещё сюда, мммм. Ничего, скоро всё у меня появится на столе. Масло, сливки, сметана, творог, сыр. Да с такими экологическими чистыми деликатесами я к концу испытательного срока в сарафаны свои не влезу! Вот смеху будет. Зато приобрету так необходимую в этом мире красоту и округлости. Только как бы они мне боком не обернулись, и ещё одного жениха не притянули.

Едва я впилась зубами в сладкий кусок, зашла Феня.

— Не собрана ещё! — удивилась она. — Улька, тьфу ты, Ульна! Копуша! Допивай взвар, хлеб по дороге дожуёшь — там Пекас ждёт на телеге. Поле-то нонче далёкое. Если поспешим, то по хорошей погоде как есть всё сено перетаскаем.

— А если не поспешим, — вздохнула я и с тоской посмотрела на кружку.

Допивай взвар, ага… Он горячий, между прочим.

— Тогда придётся на следующей неделе убирать, а то и позже. Через три дня дожди зарядят. Польют надолго — пропало наше сено.

То есть как — пропало? Нет сена — мало молока! Мало молока — нет сыра, сметанки, творожка и масла! Нет у Ульны круглых сытеньких щёчек и бочков!

Феня выглянула в окно:

— Ульна, чего гуси тут? Их на речку надо было гнать, где такое видано, чтобы гуси с курами паслись. Поклевали зерна — и кыш отсюда. Вечером приведёшь назад.

— Не заблудятся? — испугалась я.

— Нет. Они умные — пару деньков попровожаешь, потом сами дорогу запомнят. Только смотри — твои, видишь, по правому боку рыжей полосой мечены, это трава такая, краситься сильно. Я всех своих так разрисовываю. Если другой какой приблудиться — гони назад, чтобы люди не искали.

Я споро допила взвар и натянула лапти. Блины с творогом и свой кусок хлеба с мёдом взяла с собой — в обед перекусим.

Осматривая фронт работ, вспомнила выражение «отсюда и до заката». Не то, чтобы поле было до заката, но поработать здесь придётся не один день. Когда же я сырами заниматься буду?

— Феня, ты можешь вечерний удой поставить в сени? Чтобы он там немного подкисал. И утренний тоже, — попросила я.

— Да куда скажешь, — легко согласилась Феня.

Настроение у неё было отличное. Феня что-то напевала себе под нос, изредка бросая на Пекаса лукавые взгляды. Пекас, кстати, делал вид, что увлечён исключительно работой. Или не делал, а правда был увлечён — грабли в его руках так и мелькали, не каждый молодой за моим дедом угонится.

Я пристроилась рядом Феней и с облегчением поняла, что работаю не хуже неё.

— Откуда ты знаешь, что будет дождь? — вспомнила я.

— У Пекаса коленку правую тянет. Не сильно, но чувствует — то к дождю либо к снегу. Если у меня внизу спины ноет, словно отлежала — значит, сильный ветер жди, не иначе, северин нагрянет. А уж коли с утра глаза не открываются — мелкий дождь зарядит не на один день. Пасмурно, муторно, то туман, то с неба капельками моросит.

Ничего себе они у меня синоптики! Прогноза погоды не надо.

— Фенечка, я хочу продукты из молока продавать, мне у кого-то надо разрешения спрашивать?

— Что бы ты не начала продавать — надо, сперва-наперво, получить благословления великих богов, — тоном опытного декана перед зелёным студентом, сообщила Феня.

— Они дадут?

— Если благое дело и товар на благо — дадут, не сомневайся.

Я уверена, что молочные продукты дело хорошее, но кто его знает, как к этому отнесутся великие боги? До сих пор же они не сподвигли своих прихожан делать творог и сыр. Хотя идея, надо признаться, висит в воздухе — молоко есть почти в каждом хозяйстве.

— Если, допустим, я потом захочу сарафаны шить и продавать — тоже к богам?

— Конечно. Куда без них? Ещё надо, чтобы жрец подтвердил, что намеренья твои чисты и открыты.

Какие сложности чтобы всего лишь продать продукт своего труда! Куда же без жреца — он тоже хочет кушать. Не принесём подношений, то, того гляди, придётся самому огород сажать.

— Главное — никого не обидеть, — продолжала Феня. — Великих богов много, всем сразу не угодишь, только жрец знает, с кого начинать. В другой раз другим богам принесёшь — так, глядишь, за год каждого и порадуешь.