— Деревянный щит, на него поставили столы. Каган смотрит на состязание бойцов и наслаждается стонами ослушника.

Я сглотнула.

— А потом?

— Цто потом?

— Ослушника милуют?

Ворон хрипло рассмеялся:

— О да. Милуют. Его раздавленную плоть отдают псам, и это в каком-то смысле — милость.

Меня затошнило. Я зажмурилась и ткнулась лбом в его плечо.

— А если бы я сбежала? Кариолан ведь не был бы виноват, да?

Эйдэн погладил меня по голове, наклонился к моему уху и шепнул зловеще:

— Если бы ты сбежала, пышецка, Кариолан бы не мог на тебе женица, а если бы он на тебе не женился, то как бы исполнил волю кагана? А если не исполнил волю кагана, то виноват.

— Но это же глупо!

Я отстранилась и посмотрела в его насмешливые светлые глаза.

— Если он не мог исполнить волю, то в чём его вина?!

— Цэ-цэ-цэ, сиропцик, не крицы. Дорога у нас долгая, всё расскажу.

Он отвернулся, откинул полог и вышел. А я опустилась на попону, расстеленную у ската, и обхватила колени руками. Может, предложить Кариолану бежать? Нет, в самом деле? Не хочу чтобы по моей вине… ладно, не вине, но из-за меня так ужасно пострадал пусть и не знакомый, пусть и несимпатичный мне, но живой человек.

А, кстати, где Гарм?

— Ква, — раздалось из моего кармана.

Глава 8

Гырд, дорт и батард

Я засунула руку в карман и вытащила лягушку.

— Вот же! Прости, милая. Надо тебя выпустить, пока мы в лесу. И на речке к тому же.

И я решительно поднялась. Ох! Мои ягодицы! Мои бёдра! Мои ножки! Несколько часов поперёк седла, как оказалось, для них — целое испытание. Кое-как, враскоряку, я покинула шатёр и замерла, шагнув на снег.

Таких шатров было ещё три, они расположились крестом вокруг большого костра. Рядом суетился один из воронов, тот, которого мне не представили до сих пор. Это был мужчина лет сорока или более, с тёмно-каштановыми вьющимися волосами, широкая прядь которых выбивалась из хвоста и падала ему на щетинистое лицо. Шириной плеч ворон походил на Эйдэна, но без узкой талии последнего. Фигура незнакомца напоминала прямоугольник. Шкаф. Решено, я буду его звать вороной-шкафом. Ещё один, из тех, что в страусиных беретах, помогал прямоугольному в приготовлении еды: что-то чистил.

А вот жених с Эйдэном развлекались иначе: обнажённые по пояс, они резво пытались покалечить друг друга длинными, обструганными палками. Как раз когда на них упал мой взор, третий ворон стремительно прыгнул на седьмого, и его палка обрушилась на темноволосую голову. Я зажмурилась. Потом приоткрыла один глаз. Кариолан и Эйдэн за эту пару мгновений поменялись местами, и тут же палка ударила по палке с глухим звуком.

— Так, — пробормотала я, засовывая вялую лягушку снова в карман, — это мужские игры, не для нас, девочек. Не смотри.

Но не смотреть оказалось сложно. Алые отсветы костра подчёркивали литую мускулатуру тел. Тела. Потому как у Кариолана не то чтобы вот прям густо было с мускулатурой. Мой жених был поджар и сухощав, очень гибок, невероятно быстр, но приятными атлетическими формами глаз не радовал.

Эйдэн отскочил первым. Сейчас он находился лицом ко мне, и я видела и сверкающие потемневшие глаза, и ухмылочку, подчёркнутую тёмной полоской усов, и довольно выпуклые груди, и потемневшую от пота дорожку волос, полускрытую чёрными штанами.

— Цэ-цэ-цэ, бартшмашлэк! — весело бросил Эйдэн, скользнул взглядом по мне и добавил: — Цыплёнок.

И я вспыхнула до ушей, осознав, что пялюсь на полуголого мужика. Хотела отвернуться, но тут Кариолан змеёй кинулся на соперника, его палка взметнулась над головой обидчика, но просвистела мимо, а Эйдэн оказался левее на шаг.

Хрясь!

Палка третьего ворона хлестнула седьмого по рёбрам, и я невольно взвизгнула, но взгляд всё равно не могла оторвать. Мне казалось, что стоит лишь отвернуться, и случится что-то ужасное. На белом теле парня заалела яркая полоса.

— Неплохой удар, Эйдэн, — прохрипел Кариолан, пятясь. — Но если бы ты целился в голову, то победил бы…

— В голову хорошо. Сделал бы тебя достойным невесты. Подтянись, Кар, она на тебя смотрит.

Седьмой ворон невольно обернулся, я тут же состроила дебильное перекошенное лицо… хрясь! и палка Эйдэна со всей силы обрушилась на спину несчастного. Кариолан рухнул на колени, а потом лицом в снег.

— Ты перестарался, — отвлёкся от варева незнакомый ворон.

— С уцёбой нельзя перестараца, Тэрлак, — беспечно рассмеялся Эдэн, потрогал неподвижное тело остроносым сапогом. — Эй, Кар, ты хоцешь ещё полежать?