Да ещё эта Аврора, богиня утренней зари — да, мифы это мифы, но книга «Подъём, Спящая красавица» содержит секретные сведения о том, что это за Аврора такая и что ж там произошло на самом деле

Элис, Элиза

Глава 3

Седьмой и третий

Когда меня разбудили, умыли, причесали и одели в красивое розовое платье, а затем притащили в гостиную, я увидела, что все уже собрались. Маменька в лазурном шёлке восседала на тёмно-зелёном диванчике. Даже папенька присутствовал, сидел в углу и молча смотрел на всех сычом. Герцог Ариндвальский, маменькин дальний родственник, подпирал окно и взирал на меня бесстрастным взглядом осенней жабы. Невысокий, худенький, совершенно седой. Его пышногрудая супруга — красавица Люсиль — нежно улыбалась. Видимо, оба были представителями королевской власти в нашем доме.

Гостей присутствовало шестеро. Мужчины. Кочевники. Все в чёрном. Один из них оказался мне знаком по коридору. Я почувствовала, что неудержимо краснею. Пришлось раскрыть рот, изображая, что мне жарко. Ой ты ж… ёлки! И как теперь строить из себя умственно-больную в присутствии человека, который совершенно точно знает, что это не так? Или не строить? Или… но нет, нет. Замуж я в любом случае не пойду, а маменька-то останется. В конце концов, даже если нахал начнёт вопить, что я придуряюсь, кто ему поверит? Мало ли что вчера пригрезилось спьяну — доказательств-то нет!

Сейчас в свете дня можно было разглядеть их странную одежду. Вроде ничего особенного, но плащи и доспехи… Плащи напоминали крылья, даже подол их был неровного кроя, похож на край крыла, и «перья» не были одинаковы. В камзол вплетались узкие полосы металла, отчего все мужчины действительно казались похожими на птиц. Такой странный наряд был лишь у троих из «гостей», остальные выглядели просто, несмотря на обилие украшений на пальцах, груди и беретах. И даже страусиные перья, лёгкой волной спускающиеся за плечами, не привлекали любопытства так, как «птичьи доспехи» первой тройки.

— А вот и невеста, — радостно провозгласила Люсиль. — Элиза, душенька, здравствуй!

Я издала своё коронное «мэ-э» и потопала было снимать с гостьи изумрудное ожерелье, но великанша Маргарет вцепилась в мои плечи. Жаль.

Определиться бы теперь с женишком…

Трое «ворон» уставились на меня. Кажется, я догадываюсь, почему ночью папенька их так назвал. Впрочем, я уже решила называть гостей не «воронами», а «воронами».

— Приветствую вас, госпожа Элиза фон Бувэ, — вперёд шагнул юноша, самый молодой из присутствующих. У него были зелёные, словно травка на трясине, глаза, яркие и при этом холодные. — Моё имя — Кариолан, седьмой ворон великого кагана, повелителя Солнца, Луны и звёзд, властителя мира от востока до запада. Я пришёл взять тебя в жёны. Покорись под мою руку и будешь жива. Повинуйся, и не будешь обижена.

Замечательно! Мне уже нравится.

— М-э-э, — выдала я и капнула слюной, а затем выразительно вытерла нос рукавом.

Кариолан был молод, очень молод. Пожалуй, чуть постарше меня. На год, а, может, на два. Высокомерен, точно наследный принц. Красив так, что напоминал девушку. Длинные шелковистые чёрные волосы, собранные в хвост, усиливали сходство. Фигура гимнаста, а не воина, лёгкая, почти воздушная. И ледяной взгляд человека, презирающего весь мир. М-да, жених. Точно для меня. Он улыбаться-то хотя бы умеет? Я чуть не рассмеялась.

Седьмой ворон обернулся к Сесиль. Маменька пожала плечами:

— Год назад нас постигло несчастье: Элиза тяжело заболела и едва не умерла. Видимо, болезнь сказалась на состоянии ума, но… на потомках это не отразится, ведь в детстве Элиза была совершенно здорова.

Кариолан перевёл мрачный взгляд на моего папеньку. Я чуть не расхохоталась в голос, но предусмотрительно скромно потупилась. Маргарет расслабила хватку. Ну да, на потомках не скажется: сумасшедший папенька, сумасшедшая дочка… Давай, седьмой ворон, каркни своё «нунафиг».

— Ну что ж, тёмный брат, — вчерашний подлец, с любопытством наблюдающий за мной, перевёл взгляд на жениха, — по монфорийскому обряду невесту обнажают перед сватами, дабы ни малейший телесный изъян не ускользнул…

Узкие, изогнутые губы седьмого ворона дёрнулись от отвращения.

— Мы в Родопсии, Эйдэн, — холодно и безразлично отозвался юноша.

— Тогда будем сцитать, цто осмотр состоялся, — весело согласился негодяй и бросил на меня насмешливый взгляд. — Сваты удовлетворены, и переходим непосредственно к заклюцению брака.

Что?! В смысле? А… ну там… Первое подношение ленточек? Знакомство с родителями жениха? Моление о щедрости жизненной чаши? Тыквенный суп, приготовленный невестой собственноручно… А, нет, это уже из обрядов простонародья, но… Подождите! Я не аристократка, конечно, скорее дворянка средней руки, но всё равно хотя бы полгода между сватовством и свадьбой должно пройти!

— В церкви всё готово, — кивнула маменька.

И в этот миг я всё поняла. Не знаю, зачем моя свадьба была нужна королю Гильому (но без королевского согласия такие браки не заключаются), я не знаю, зачем это нужно кагану, но… Какой же великолепный способ для маменьки сбыть меня с рук! Меня увезут в восточные степи, где я и сгину, а мои земли, и этот дом, и вообще всё — достанется маменьке. Без боя, без… Я чуть не заорала. Но тут почувствовала, что служанка, бдевшая над моей душой, отвлеклась, её руки на моих плечах расслабились, и я вырвалась, подбежала к жениху и, глупо хохоча, вцепилась пальцами в его уши, резко потянула голову на себя (от неожиданности парень поддался) и лизнула в тонкий, прямой нос. Кариолан отпрянул. В зелёных глазах вспыхнуло отвращение.