— Неужели всё это правда? — спросила она.

— Да.

— Тогда… тогда я что, попала в ад?

— Для кого как.

— Червяк, — произнесла она, и её губы растянулись в материнскую улыбку. — Это и вправду ты?

Я мог не отвечать, она и так всё поняла.

— Я… я всё вспомнила, — глаза её словно вспыхнули, изумление растянула кожу лица. — Я всё вспомнила. Этот гнусный ублюдок поймал меня возле твоего дома. Я пришла к тебе ночью, хотела побыть с тобой. Он неделю держал меня в голой квартире. Обои были содраны, мебель пропахла сыростью и гнилью, а мои ноги постоянно мёрзли от холодного бетона. Я не могла позвать на помощь, у меня попросту не было на это сил. Или желания… Он через силу пичкал меня какими-то таблетками и заставлял запивать целые горсти скисшими соками. Я теряла сознание, а чаще становилась как овощ. А потом… потом…

Женские глаза вдруг уставились в небо над моей головой, и она оглушительно завыла. Сплетённые между собой злость и боль раздирали её глотку, рывками выбираясь наружу. Я вынужден был прикрыть её рот, положив ладонь на разинутые губы. Она моргала и мычала.

Мычала и моргала. Завертела головой, пытаясь скинуть мою ладонь. Я убрал руку.

— Этот ублюдок сварил меня! — прохрипела она, задыхаясь от безумия. — Этот ублюдок сварил меня в ржавой ванной, а я даже ничего не почувствовала. Лишь потом, когда смогла убежать. Когда оказалась на улице.

Чувствовалась рука моей матери. Она часто передавала дяде Денису упаковки, внутри которых звенели стеклянные колбы. Я мог только гадать, насколько сильные препараты она могла таскать домой из моей лечебницы. Главная медсестра. Главная везде.

Кровавые глаза вновь уставились на меня. В них медленно зарождалась злоба.

— Ты… ты убил меня! Ты задушил меня в тот день!

— А ты хотела бы дальше жить?

— Ты убил меня! Сволочь! Ублюдок!

Женское тело в кровавой корке вдруг охватила судорога. Она вся затряслась, но тому виной не было копьё, торчащие из её груди. Злость. Она затряслась от злости и ненависти ко мне.

— Ты забрал мою жизнь!

— Я проявил милосердие.

— Иди ты к чёрту, ублюдок, со своим милосердием!

Сжав губы, я выпрямился и обхватил древко копья двумя руками. Её тело не успокаивалось, продолжало колотиться в агонии злобы. Мне хотелось надавить со всей силой, чтобы наконечник копья пробил спину и погрузился в лужу крови.

— Откуда ты? — прорычал я, глядя в её обезумевшие глаза. — Где обитают «кровокожи»? Отвечай, или я убью тебя!

— Убьёшь меня, — зло процедила она сквозь липкие от слюны зубы, — и ничего не узнаешь! Вынешь копьё — и вы все умрёте в один миг! Я бы могла тебе всё поведать, мой плащ мог бы нашептать тебе дорогу, указать путь. Но мне зачем это?

— Ты одна из нас?

— Кто! Я? Как ты там меня называл — Паразит? Нет, мой хороший, это ты паразит!

Её тело всё также продолжало колотиться в густой луже крови, но на смену злости пришёл смех. Заливистый смех отражал иронию, а широкая улыбка — снобизм. К моему сожалению, у моих ног лежала не та Мария, которую я помню по прошлой жизни. В отличии от Дрюни, она была полна ненависти ко всему миру и готова была всех истребить, кто осмелился встать на её пути. Она упивалась своей силой. И даже не допускала мысль о смерти, которая над ней нависла так же реально, как и «Длань праха».

Прах. Мне стоило лишь надавить на древко, как всё, что нас окружает, обратиться в прах. Рассыплется песком, погребя под собой все тайны. Мой путь оборвётся в этой точке, оставив меня с болью в душе и сотней вопросов. Этот мрачный вечер не имеет права закончиться на столь печальной ноте.

Звериный глаз на моём наплечнике нервно озирался по сторонам, транслирую мне замыленную картинку, словно я всматривался сквозь мутное стекло в чью-то квартиру. И если бы это был человеческий глаз — деталей было бы не разобрать. Но звериный глаз, невзирая на окружающий нас мрак, прекрасно улавливал детали. Я видел, как в свету зелёного пламени Дрюня с Ансгаром подбежали к Осси. Как они рухнули на колени возле её переломанного тела. Как что-то нашёптывали ей на ухо. Кара кружила рядом, изредка бросая взгляд сожаления в мою сторону.

Я мог бы вынуть копьё…

Или вогнать глубже… и всё обратится в прах.

— Ну! — гаркнула на меня «Кровавая мученица». — Что ты выбрал, паразит?!

— Я выбираю жизнь. Да, ты не ослышалась. Я подарю тебе жизнь…

Чуждый смех хлынул в мои уши. Я выпустил древко копья, опустился на колено возле женского тела в кровавом доспехе. Наполненные кровью глаза на мгновение вспыхнули радостью с тенью победы, но я развеял тень, когда в моей ладони вырос кинжал из моей собственной крови.

— Ты не считаешь себя паразитом? — спросил я, заглянув ей в глаза.

— Нет! — наглая улыбка нервно подёргивалась на её уверенном лице, но привкус сомнения вдруг отдал кислым. Побледневшее лицо скривилось.

— Я покажу тебе, кто ты есть на самом деле!

Всё её тело содрогнулось, но не от смеха, и не от злости. Три удара кинжалом проломи крепкую броню на животе «кровокожа». В образовавшееся отверстие я просунул ладонь и отковырял куски брони, как тонкий лёд, обнажив кожу.

— Что ты делаешь? — хрипела женщина, кинув обезумевший взгляд на мои руки.