В новых гостей сразу посыпались стрелы подружки. Часть в броню, одного орка в горло пробила, тот захрипел и попятился. Но самый крутой, который «пятипал», легко уклонился, принимая стрелы на латы левой руки.

Связываться он со мной не стал, быстро оценив обстановку, втянул щупальца в пальцы и рванул в воду за дружком, крича тройным звериным голосом что–то матерное. Я уже почти начал понимать их речь… На лодке четверо орков сидят, которые, видимо, там спали, принимают бывшего трёхпалого, ныне беспалого, помогая взобраться. Второй отступающий щит поднял и попятился, прикрывая главного орка «пятипала» от обстрела.

В воду за ними я не полез, потому что подустал за ночь от неё.

— Куда собрались! Исчадия Мглы!! — Кричит Айлин, стреляя вдогонку. Потяжелела у неё рука, скорость упала. Но парочка стрел в ноги обеим оркам залетела, а тем хоть бы что. Дохромали и влезли на борт. Одни на вёсла налегли с хрюканьем суетливо, другие их щитами закрыли от синих стрел, и поплыла лодка прочь.

Три копья экипаж в нас кинул в ответку без особого энтузиазма, Айлин увернулась от двух пик, я же глазом не повёл. В трёх сантиметрах от лица прошёл наконечник, ветерком обдав.

Пошла лодка скорость набирать. В итоге пятерых оставив отдыхать на островке, орки всемером улепётывают.

— Спасибо, что прикрыл, не ожидала, что так хорошо справишься, — поблагодарила Айлин ласково. Что–то она чересчур взмыленная. — Я без боевой практики совсем обмякла.

— Не стоит благодарности, крошка, — отвечаю и добиваю ещё не сдохшего регекта, уползающего за кучу. Резким ударом копья раскроил черепушку, оценив насколько она прочная.

Подружка вдруг засуетилась, явила свою синюю гранату, замахнулась. И выдохнула, опустив руку. Видимо, поняла, что не добросит. А ещё не догадалась сделать это сразу.

— Мгла! Ушли, — взвыла разочарованно и дальше рассуждает деловито. — Так далеко пятипалые редко заходят. Элитный отряд лазутчиков, значит. Хм… и здесь? Похоже, намечается что–то серьёзное в нашем тылу. Жаль, что упустили, очень жаль. В Сердце похвастать будет нечем. Только тем, что оплошали.

— А плавать они умеют? — Спрашиваю деловито, примеряясь на глаз.

— С такой бронёй? Да не особо, — усмехнулась. — Хотя… даже если кто и поплывёт, далеко не уйдёт, здесь много голодных мурен. А почему ты спрашиваешь?

— Да так. Не могу же я видеть, как ты расстраиваешься из–за такого пустяка. Никто никуда не ушёл.

С этими словами отвёл руку, прицелился. Нашпиговал копьё живой бронёй по максимуму, сосредоточил взгляд на корме и швырнул! Метров на сто кораблик отплыл примерно. Такие там счастливые рожи нас провожают. Мол, ушли. Ага. Взрывая воду под собой и вызывая целый воздушный тоннель, устремилась стеклянная пика к цели. Три секунды и разнесло корабль с треском, взрывая на мелкие клочки и вверх подбрасывая метров на пятьдесят вместе с телами. Пару орков точно разорвало в клочья, ноги в одну сторону, руки в другую. Вроде часть уцелела, но об воду долбанулась так, что от оглушения ко дну пошли в своей броне вообще без шансов.

— Ох, хо–хо!! — Не смогла сдержать эмоций Айрин и следом завизжала: — Берегись!

Бросилась, меня спасать, обняла, думая, что завалит. Это она копья испугалась, что пропеллером назад пошло со свистом устрашающим. Ударилось о вытянутую вверх перчатку, что молот о наковальню, совсем меня не пошатнув. Прямо над головой красотки.

Та отпряла зажмуренная, глаза раскрыла.

— Да ты… да как. Ух ты!

Поцеловал её в губы, не сдержавшись. Чмокнул, быстро отлипнув. Проморгала несколько ошалелыми глазищами. Посмотрела неоднозначно.

— Это по–дружески, — пояснил.

Кивнула с полуулыбкой, отступив с заметной неловкостью в шаге.

Застонал кто–то за кучей! Айлин встрепенулась и туда рванула первой с выращенным мечом. Я же с другой стороны обошёл.

А там две девушки синеволосые в разорванной серой одежде нас встречают, рядом римские доспехи валяются покорёженные в крови. Одна лежит стонет с раздвинутыми ляжками, выставив свою набухшую мокрую письку с синим пушком, одна сиська мелкая из разорванной кофты торчит. Вторая девка ползает на четвереньках с голым задом и свисающими сиськами третьего размера, знатно её мотает.

Мляяя. Их, похоже, насиловали те гориллы.

Смотрю на них и понимаю, что какие–то обе невменяемые. Не отзываются, взгляды потерянные. Та, что на четвереньках, язык высунула, глаза в кучу. Вторая подёргивается, тоже язык со слюной обильной высовывать стала, когда начал тормошить.

Айлин в стороне стоит хмурая.

— Это всё пятипалый. Его работа, — комментирует с брезгливым оскалом и руками себя обнимает.

Являю два халата, пробую жертв насилия прикрыть, а эти не реагируют. Одна так и лежит, вторая выползает из–под него.