На экране было фото могилы — заброшенной, с покосившимся штырем и ржавой табличкой, на котором уже едва читалась надпись и была его фотография. Типичное захоронение на кладбище для преступников и государственных изменников.

— Узнаешь? — она наклонилась к нему. — Такая жалкая могилка… На кладбище для отбросов общества. Ни цветов, ни ухода — как и положено предателям. — Она провела пальцем по экрану. — А вот твой порядковый номер. Триста девяносто шесть… Как у скота на бойне.

На фотографии были видны ряды таких же могил. Сорная трава по пояс, битые бутылки, мусор… Последнее пристанище тех, кого империя вычеркнула из памяти.

— А знаешь, что самое интересное? — она понизила голос до шепота. — Если мы сейчас раскопаем эту могилу, а там…

Внезапно она замерла на полуслове и повернулась ко мне. Ее лицо оказалось так близко, что я мог разглядеть мельчайшие детали — идеально ровные стрелки, ни одной морщинки вокруг глаз.

Я машинально просканировал ее энергетическое. Сердце билось как у рептилии — медленно, размеренно, без единого сбоя. А магическое ядро… оно было огромным, но… Как кусок льда в вечной мерзлоте — такое же холодное и мертвое.

— Мальчик, — ее голос стал приторно-сладким, — тебе пора идти. Мне нужно поговорить со взрослыми дядями.

Я медленно поднялся. Уже у двери я бросил последний взгляд на Страйкера. Он сидел неподвижно, глядя в одну точку. Похоже, эта женщина знает способы развязать язык даже мертвецам…

Утро встретило меня кучей вопросов без ответов. После вчерашнего допроса в голове крутилось слишком много мыслей: Страйкер, эта жуткая женщина из БМБ, оборотни, порталы… Но новый учебный день не собирался давать мне время на размышления.

Мы с Костей шли по коридору на лекцию по пространственным свиткам и порталистике.

— Слушай, — Костя подавил очередной зевок, — а чем вообще свитки от печатей отличаются? А то я до сих пор путаюсь/

— О, тут целая история, — я усмехнулся. — Смотри, печати — это межпространственная магия. Они открывают порталы между мирами, связывают наш мир с иномирьем. Это как… проложить туннель между разными реальностями. Печать прорвала ткань реальности и связала нашу академию с ее зеркальным отражением. Для такого нужна огромная сила и сложная подготовка. Место выбрать правильное, начертить без ошибок, рассчитать поток энергии…

— А свитки?

— А свитки работают только в пределах нашего мира. Никаких прорывов в параллельные реальности — просто перемещение из точки А в точку Б. — Я достал из сумки учебник, демонстрируя схему. — Видишь узор? Это базовая матрица перемещения. Она как бы… сворачивает пространство между двумя точками. Добавляешь координаты места назначения, и готово — можешь прыгнуть хоть на другой конец Империи. Конечно, если хватит маны.

— То есть свитком нельзя открыть портал в иномирье?

— Нет, конечно. Хотя теоретически… но экспериментировать мы не будем, да, Кость?

Мы свернули в боковой коридор.

— Кстати, есть нюансы, — я понизил голос. — Во-первых, нужно знать символ места назначения. Это как номер телефона — без него никуда. Каждая точка в пространстве имеет свой уникальный код. Во-вторых, — я постучал пальцем по странице учебника, — свиток жрет ману как не в себя. А еще говорят, что особо одаренные маги могут превратить свиток в настоящий артефакт. Представляешь? Постоянный портал в кармане.

— Да когда ты еще учиться успеваешь?! — Костя аж споткнулся.

Мы подошли к аудитории. Массивная дубовая дверь, почерневшая от времени, с бронзовыми накладками в виде рун. Такие же древние, как сама академия — наверняка помнят еще первых мастеров порталистики.

Дверь открылась с протяжным скрипом, впуская нас в полумрак помещения. Ряды столов поднимались амфитеатром, на каждой парте лежало по свитку — желтоватые листы.

За преподавательским столом восседал… персонаж. Натуральный безумный ученый — длинный, тощий, с всклокоченными седыми волосами, торчащими во все стороны.

Потертый камзол неопределенного цвета, залатанный на локтях. На носу громоздились очки с такими толстыми линзами, что глаза за ними казались огромными, как у стрекозы.

Когда все расселись, он медленно поднялся, и эти гипертрофированные глаза уставились на нас через толщу стекла:

— Меня зовут Аркадий Семенович, и я научу вас искусству пространственных перемещений. — Он сделал паузу. — Или не научу.

Его голос звучал так, словно мысли витали где-то очень далеко от этой аудитории. Он обвел класс рассеянным взглядом, как будто удивляясь, откуда здесь столько народу: