Короче говоря, все проводники этот метод знают с тех пор, как я нечаянно плюнула в товарища, когда мы только начинали наши вылазки в аномалию в качестве учеников.

А боярычи не знают, и поэтому Снежинский замычал, вытаращился и попробовал… Вот псих! Отвечать-то зачем? Неужели побочка уже вылезла? Вроде рано. Совсем рано!

— Лежите смирно, боярыч, если не хотите остаться с покореженным лицом. — Я перелегла прямо на него, чтобы зафиксировать покрепче. — Тьфу, до чего же вкус отвратный…

— Э-э-э… — шепотом сказал Орловский, глядя на это действо. — А что вы делаете?

— Тьфу… — Теперь я тщательно вылизывала Снежинскому шею и постоянно сплевывала отвратный привкус в траву. — Нейтрализую яд нетопыря!

— Но его же невозможно… — начал было Орловский, но его тут же дернул за рукав и что-то негромко сказал на ухо Олег.

Хм, этот мальчик осведомлен о внутренней кухне проводников? Мы не очень-то трепались о подобных вещах вне аномалии и узкого круга посвященных. А не родственник ли он Старлису, в миру Григорию Лисову, одному из наших отшельников-пенсионеров, на склоне лет ушедших в затворничество на особый хутор? Фамилии у них не зря похожие, только у Старлиса дворянский суффикс отрезан.

— Что, правда? — Моя догадка оказалась верна, Орловский теперь смотрел на «лечение» с живым интересом и не пытался помешать.

Зато Снежинский подо мной неожиданно заерзал сильнее. Поскольку я придерживала его пальцами за уши, то первая заметила, какие они стали горячие и красные. А я еще и лежала на нем, так что очень явственно ощутила подъем некоторых частей боярского тела. Оппа! Надо сказать ему, чтобы не смущался, это просто…

— А-а-а! Бесстыжая девка! Слезь с моего жениха!

Под крики Алисы разом очнулся Николай. И тоже попытался дернуться, видимо, хотел поддержать сестру. Слава богу, двое других боярычей не зевали: Лисовскому было достаточно чуть придержать кокон с кузиной, чтобы она не вымоталась. А Орловскому хватило одного взгляда, чтобы Николенька, начавший подниматься, осел обратно.

Увы, орать спеленутое положение Алисе не мешало, поэтому она открыла рот и обязательно разразилась бы еще одной порцией визгливых претензий. Но на этом моменте у меня лопнуло терпение.

Я в буквальном смысле плюнула на Снежинского, встала, прошагала до кокона и наотмашь влепила крикунье пару пощечин. Она сначала ошарашенно замолкла, подавившись криком, затем буквально побелела от злости и снова открыла рот. Я воспользовалась моментом и ловко вставила в него свернутую тряпку, прихваченную из чьего-то раскрытого рюкзака.

— Еще раз заорешь — я оставлю этот кляп у тебя во рту, пока мы не выйдем из аномалии, — тихо и жестко, глядя прямо в глаза. — Это ты виновата в том, что боярыч, твой жених, пострадал от слюны нетопыря. Хочешь, чтобы он на всю жизнь остался уродом, на которого ни одна другая девка не взглянет? Нарочно все устроила? Зря, такие интриги гильдии не по нраву. Разбирайтесь со своими глупостями в столице, а здесь, если еще раз взбрыкнешь, я просто не стану тебя вытаскивать. Поняла меня?

Алиса моргнула, и из ее глаз покатились слезы. Никто и никогда в жизни с юной родовитой боярышней так не разговаривал, так что ее шок вполне объясним. Понятное дело, она мне еще припомнит свое унижение, но это будет потом. И будет ли? Нам еще надо дойти до цели и вернуться живыми.

Я оставила шокированную Алису под присмотром явно одобрительно прищурившегося Лисовского и вернулась к Игорю. Там довылизывать осталось всего ничего — кусок шеи и ключицу. Но пришлось расстегнуть на нем рубашку и распахнуть ее на мускулистой груди.

— Не думайте лишнего, боярыч. — Поскольку я была совсем близко, даже шептать не пришлось, достаточно было совсем негромко пояснить: — Это не вы так на меня реагируете, это все нетопыриная слюна. Химическая реакция дает эффект легкого афродизиака. Полежите, подышите, и все пройдет.

Снежинский в ответ только очень внимательно на меня посмотрел. Так, будто впервые увидел. На всякий случай я ответила не менее недоуменным взглядом, продемонстрировав фирменное разноглазие. Жаль, он не впечатлился, но зато опасность быть узнанной уменьшилась до доли процента.

Одно плохо… Восставшая часть тела боярыча мне ощутимо мешала его «кантовать». Не сказать, что я смущалась — подумаешь, у молодого парня под афродизиаком эрекция. Но… меня настораживала собственная реакция.

Нет, понятно, что я этой измененной нетопыриной слюны тоже нализалась от души, хоть и сплевывала все время. Но химия, она и в Африке химия — на меня тоже действует. Просто раньше, когда такое случалось, я прекрасно осознавала, что происходит, и легко контролировала внезапные желания.