— Я благодарна вам за визит и заботу. — Слова давались тяжело, зато и звучало это правдоподобно скорбно. — Прошу прощения, что не могу предложить более теплый прием. Я стараюсь беречь деньги рода и не тратить больше, чем мне положено…

— О, не беспокойся. — Алиса махнула рукой. — Мы понимаем. К тому же нам интереснее узнать о твоих делах здесь, в этой глуши. Как ты справляешься без магии? Кто бы мог подумать, что лучшая студентка будет вынуждена опуститься… — Она прикрыла губы рукой в кружевной перчатке, словно поймала свои слова в последний момент.

— Справляюсь как могу, — ответила я, опустив взгляд. И подумала, что настоящей Оленьке сейчас было бы очень плохо. Они с Алисой все детство и юность соперничали, и Ольга всегда побеждала. А теперь дорогая кузина не могла упустить момент и не отыграться.

— Кстати, о средствах. Ходят слухи, что ты нашла способ зарабатывать, — вмешалась тетушка Серафима. — Род имеет право знать о твоих доходах. Это касается всех нас. Не дай бог, ты занялась чем-то неприличным!

— Травяная лавка приносит совсем небольшой доход, — поспешно ответила я. — Естественно, со всеми делами там управляются Марфа и ее приемная дочь из местных. Я лишь осуществляю руководство, иногда подбираю травы и делаю то, что прилично в моем положении.

— Как удобно, — проговорила тетушка Серафима, ее губы искривились в едва заметной усмешке. — Но почему же тогда дом выглядит таким запущенным? Разве ты не могла потратить заработанные деньги на обустройство и подготовку к нашему визиту?

Алиса кивнула, ее глаза блестели от возмущения, словно это было самое серьезное преступление.

— Да, Ольга, мы ожидали более теплого приема. Даже бывшая магичка должна соблюдать приличия. Проявить уважение к роду, который тебя поддерживает. Я еще поняла бы, будь ты местной простушкой, никогда не видевшей ничего изысканнее провинциальной ярмарки. Но ты-то выросла в столице! Должна понимать уровень.

Я только опустила глаза в ответ на подколку. Ну и зараза эта Алиса! Будто она не знает, что на поддержание столичного «уровня» требуются вовсе не провинциальные деньги!

Угу, разбежалась я вбухать все, что накопила за несколько лет, на то, чтобы пустить пыль в глаза этим кикиморам. Чтобы они, возвратясь домой, нашептали главе рода, что лишенка в своей глуши слишком хорошо живет и явно утаивает часть дохода?

Ну уж нет. Эти деньги нужны для дела — выкупить у рода свободу для себя и Марфы. И предъявить их следует по уму, в нужный момент, при подходящих свидетелях.

Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, но старалась сохранять спокойствие. Вот так и живешь: шаг вправо, шаг влево — и тебя тут же стараются на чем-то подловить, продавить, унизить. Обвиняют в отсутствии уважения к традициям. Между прочим, нежная Оленька так с детства жила, просто ее магические силы и родовитость давали мало шансов таким нагибателям. Зато теперь, когда все это безвозвратно сгинуло, каждая коза старается отыграться.

— Понимаю ваше беспокойство, — сказала я, делая вид, что принимаю их критику. — Но к сожалению, это всего лишь маленькое поселение на границе аномалии. Много здесь не заработать. И большинство средств уходит на поддержание дома в приемлемом состоянии. Вот, например, в прошлом месяце прохудилась крыша, пришлось менять черепицу. Это ужас, сколько нынче стоит какая-то черепица, даже самая простая, без клейма магической мастерской! А маг-печник? А маг-угольщик? Каждый месяц выставляет счет, будто у нас не печи, а военные корабли с топками. Возмутительно! Вот, как раз вы удачно приехали! Я сейчас принесу все счета, мы разберемся вместе, и вы поможете составить письмо в магистрат. Традиции традициями, но они не имеют права так задирать цены на то, чтобы род мог поддерживать в порядке наследие предков! Я надеюсь, вы передадите мои слова главе рода, это просто возмутительно, как местные мелкие чиновники наживаются на боярах!

Я так «воодушевилась», что даже подсела к тетушке на кушетку и схватила ее за руку. И потянула в сторону массивного резного секретера, где хранила все бумаги.

В общем, здорово напугала утонченную боярыню Серафиму, ненавидящую хозяйственную суету и глупые бумажки всеми фибрами души.

— Да-да, дорогая, я тебя понимаю, — поспешно отпихнула она меня. — Я обязательно передам главе, пусть напишет в магистрат. А пока давай поговорим вот о чем…

— Боярин Снежинский просят принять! — Приехавший вместе с тетушкой и кузенами лакей распахнул двери в гостиную, громко объявив о неожиданном визите.

Эти слова вызвали у дорогих родственников заметный ажиотаж. Алиса и тетушка Серафима переглянулись, Николенька нервно заерзал как на иголках. Я же почувствовала, как сердце на мгновение замерло, а потом забилось с удвоенной силой.

— Игорь Снежинский? Здесь? — прошептала Алиса, ее лицо исказилось от удивления и волнения. Кузина торопливо похлопала себя по щекам и сжала кулон магической косметики, давая сигнал подправить все, что можно, до идеала. — Что же его сюда привело?

Хотелось бы знать! Какие такие бесы принесли боярыча на мою голову в самый неудобный момент? Что он забыл в доме бывшей невесты накануне похода в аномалию?

— Проводите боярыча, — произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Тетя Серафима, вы ведь не откажетесь занять гостя? Алиса, Николенька? Выручите меня? Мне это тяжело… вы понимаете? Я лучше вернусь к себе.

— Иди, дорогая! — мгновенно сориентировалась Серафима. — Конечно, мы все уладим, не беспокойся.

Еще бы она не уладила. Ее Алиса засматривалась на чужого жениха с младших курсов академии. И, повзрослев, не остыла. А когда Снежинский выжег свою нареченную во время ритуала, разорвав таким образом помолвку, у Алисочки, как у второй невесты в роду, появился шанс. Она-то оставалась Барятинской, богатой, красивой и свободной.