Молодёжи обрисовали перспективы — сытая жизнь, обучение магии, но за это придётся расстаться с прежними приятелями и заказчиками, и жёстко слушаться меня и господина графа, и всех, на кого мы укажем. Решиться им было непросто, потому что всё, что мы предлагали, никак не вязалось с их обычным образом жизни, и с образом жизни их соседей по придонному слою здешнего общества. Правда, с другой стороны имелся Шарло — как реклама новой жизни. Он выхвалялся новыми башмаками, сшитыми специально для него по мерке, и личным знакомством с принцем, и чем-то там ещё, но — как я понимаю, до конца не убедил. Поэтому поступили испытанным уже способом. Молодёжь привели в порядок, накормили, потом граф наколдовал на всех троих запрет пользоваться магией, и их заперли в комнатушках первого этажа, в одной — братьев, в другой — барышню. И сказали, что кормить будут, время подумать у них — до вечера воскресенья, но если надумают уйти — то в любой момент, правда, одежду новую заберём и обратно уже не примем.

И я позволила себе реально забыть о них до вечера воскресенья. Потому что… впереди бал, на котором нужно сделать множество дел.

Реклама Амедео. Мы уговорились с ним и с Терезой, что молчим, кто шил моё платье. Кстати, Терезино платье тоже было изрядно доработано нашей бригадой портных — добавлена вышивка, ленты выложены другим рисунком, добавлены микроскопические банты и цветы. И пускай все смотрят, а мы будем молчать.

Пока — молчим и дразнимся. Расскажем, конечно, но — или уже на следующем массовом мероприятии, которое заявлено через неделю после этого, и к которому Тереза тоже обретёт совсем новое платье. Или вообще в частных беседах. А потом уже подумаем о… баннерах и таргетированной рекламе? Впрочем, показ нового платья тем, кто может заинтересоваться и заказать, как раз очень схож с таргетированной рекламой, настроенной на подходящую целевую аудиторию. Просто мы с Терезой будем такими вот… живыми баннерами.

Побеседовать с приметными здешними людьми. Я давно не видела де Ренеля — где он вообще, и что там? Как поживает здешний некромант де Люс? А ещё, может быть, кто-то скажет что-нибудь о господах Курби и Брассье?

Ну и… принц, да. Который завтра отправляется на край света по государеву делу. И неизвестно, когда вернётся. Хоть поговорить немного, да? Или поговорить на таком сборище не получится? А танцевать он обычно не выходит. Значит, хоть улыбнуться напоследок, и то хлеб.

Но это вечером, а пока…

Поесть, обязательно поесть. И после уже заняться всякими важнейшими процедурами по приведению себя в порядок — в ванне отмокнуть, волосы там лишние убрать, маску на лицо сделать, и потом не позволить испортить всё здешними белилами.

Вообще Тереза наведалась в некую магическую лавку, до которой я сама так пока и не дошла, и принесла оттуда некую магическую же косметику. Надо попробовать?

Мы с ней сидели в моей гардеробной перед зеркалом и пробовали. О да, магическое средство для выравнивания тона кожи намного более щадящее, чем здешние обычные. И кисточки тоненькие, и глаза подвести лучше вот этой штукой с кремовой текстурой, чем угольным карандашом, который и не наточишь толком до нужной остроты.

В общем, я накрасилась сама и накрасила Терезу, а Мари и Франсин велела смотреть и не лезть мне под руки. Они и смотрели — и даже уже не спрашивали, что, как и почему. Смотрели — и соглашались.

Уложить волосы. Мою зачарованную брошку, подумав, разместили в причёске. Оказалось, у неё там есть петельки, в которые можно продеть шпильки. Вот и славно, с защитой как-то получше, чем без неё.

Новые жемчужные бусы отлично легли в декольте, а камею я приколола к лифу. Браслет на руку.

Дома я бы ещё и маникюр подходящий сделала, а здесь… просто подпиленные и отполированные ногти. И достаточно.

И что же, всё, можно идти? Точнее, ехать?

Нам подают экипаж, мы с Терезой и камеристками загружаемся в него, и отправляемся. Вперёд, на штурм дворца господина королевского наместника.

Бал в доме господина королевского наместника выглядел, пожалуй, самым торжественным за всё то время, что я здесь живу и хожу на балы. Не просто обычные музыканты, но звонкие трубы, звуком которых приветствуют самых почётных гостей. Лакеи в ливреях в каком-то немыслимом количестве кланяются и предлагают пройти в зал. Сами хозяева с невероятно гордым видом — они сегодня провожают франкийскую эскадру и лично его высочество.

Большинство местных видных людей уже собрались, когда прибыл принц со свитой. И сегодня он был — как принц, необыкновенно важен и серьёзен, и даже без усов, хотя с усами лично мне нравился намного больше, вот. И с ним был неизвестный мне вельможа — видимо, тот самый граф де Мармон, дипломат, которого все они здесь и поджидали. Граф показался мне мужчиной возраста принца, и тоже — серьёзный и одетый очень торжественно, как же — и дипломат, и граф, и вообще обстановка располагает. А дальше уже началась собственно программа вечера.

Торжественные речи — о том, что принцу и графу де Мармону предстоит непростое дело, но они непременно справятся, и что Массилия, да и вся Франкия желают им успеха и ждут их обратно как можно скорее.

Говорил господин наместник, говорил господин Брассье от местных купеческих старшин, а я поизумлялась — надо же, и его, значит, приглашают в такие места. Говорили другие уважаемые люди. Подносили принцу какие-то дары, он с улыбкой принимал и благодарил. И тут же велел куда-то нести, правильно, что им делать-то, дарам, в бальной зале?