Девы переглянулись — что-то новое, да? Но Жанна кивнула и отбыла с подносом. А я оглядела Берту и Мари.

— А сейчас — что там нужно? Натаскать воды? Согреть? Кому скомандовать?

— Воды принесли, — поклонилась Берта. — Если вы готовы, можно пойти в умывальную.

О, умывальная. Отлично. Мне приносили кувшин и тазик, а тут прямо умывальная?

Комната оказалась следующей в ряду за гардеробной, и там на ножках стояла… фарфоровая ванна. Не всё потеряно, честное слово. А рядом — два бака с водой.

Дальше я стала свидетелем чуда, не меньше — потому что Берта всплеснула руками, и вода из бака оказалась в ванне мгновенно и вся, и ни капли не пролилось на пол. А потом она опустила ладони в воду и держала их там, держала, держала… и от воды пошёл пар. Ну и дела. Волшебство, как оно есть.

С меня сняли сорочку, придвинули к ванне приступочку, помогли забраться в горячую воду… блаженство. Полное блаженство. Как будто пришёл из долгого похода и наконец-то смог попасть в ванну. Я закрыла глаза от удовольствия и кажется, едва не замурлыкала.

Берта, посмеиваясь, скомандовала остальным — чего стоите, мол, вперёд. И дальше меня в шесть рук приводили в порядок.

Спа-салон на дому в восемнадцатом веке включал отмокание в ванне, мытье — и спинку потёрли, и бока, и пятки поскребли, и ногти подстригли и заполировали, и все лишние волосы удалили каким-то средством, тоже магическим.

За косу взялась Берта — осторожно расплела, распутала пальцами мокрые пряди, и принялась мыть, а потом намазывать какими-то веществами и столь же осторожно расчёсывать. Меня дважды извлекали из ванны, полностью меняли воду, и погружали туда снова. Да, если бы не удивительные способности Берты — мыться бы мне в холодной воде, и никогда не достичь этого прекрасного состояния чистоты и лёгкости.

После мытья волосы сушили — сначала Жанна отжимала льняным полотенцем, потом Берта осторожно водила ладонями вдоль всей их длины и я ощущала приятное тепло. А потом меня завернули в простыню и подвели к зеркалу.

Что ж, в зеркале отражалась по-прежнему худая, но уже намного более симпатичная особа. Волосы у Викторьенн оказались светлые, прямые и неплохого качества — будут держать причёски, как миленькие. Это хорошо, значит — по возможности никаких париков сомнительной чистоты. Сейчас же Мари заплела косу, уложила её на затылке, закрепила шпильками и накрыла кружевами.

Берта вновь что-то делала с платьем, теперь серым с вышивкой — оглаживала мои бока сзади, подтягивала шнуровку спереди, закрывала её клапаном, расправляла кружева — новые и прочные, не то, что у Симона.

И в этот момент пришла Тереза — она тоже была одета в другое платье, серо-розовое, и причёсана, и косынка у горла застёгнута брошью с жемчужиной.

— Викторьенн, ты снова красавица! — сообщила она и бросилась обниматься. — Все упадут, как увидят тебя!

Я только вздохнула — куда там упадут, не верю. Поправила такую же косынку, закрывшую декольте, у меня брошь была с тремя жемчужинами. Нужно вообще провести ревизию — что у меня есть. Уже можно, справлюсь.

— Я слышала, господин Тиссо прибыл, они о чём-то беседуют с господином Фабианом в кабинете Гаспара, — говорила Тереза. — Пойдёмте туда, Эдмонда с Симоном тоже должны прийти.

Да, пойдёмте. И узнаем уже, что там за завещание и с чем его едят.

Тереза привела меня в просторное помещение, где у окна удобно стоял стол — чтобы всегда было достаточно света, по стенам — шкафы, с непрозрачными запертыми дверцами, и несколько стульев. И там я увидела, кроме господина Фабиана, того самого поверенного, господина Тиссо, неизвестную величину.

Одетый с претензией — серый вышитый бархат, кружева много, и оно явно дороже, чем на платье Викторьенн, кольца на пальцах, одно даже с камнем. Видимо, нотариусы живут неплохо, как и у меня дома. Или пускают пыль в глаза — чтобы приманить состоятельных клиентов, кто ж доверит судьбу имущества юристу в ветхой сорочке?

Невысокий и подвижный, он нахмурился, увидев меня.

— Госпожа де ла Шуэтт, не слишком ли рано вы поднялись? — поинтересовался он вместо приветствия.

— Благодарю вас, нет, я в порядке, — киваю ему, киваю господину Фабиану и усаживаюсь в кресло у окна.

Тереза опускается на стул рядом со мной.

Госпожа баронесса с сыном появляются сразу же за нами.

— Господин Тиссо, как хорошо, что вы наконец-то пришли, — запела Эдмонда медовым голосом, я и не думала, что она на такое способна. — Не задержитесь ли после, выпьем по бокалу?

Тот только усмехнулся и ничего не сказал. Ну да, он-то всё знает, помогал же, наверное, составлять документ, или хотя бы заверял и принимал на хранение.

Симон уселся напротив меня и не сводил глаз с господина Тиссо. Наверное, надеялся, что жизнь его вот прямо сейчас изменится по волшебству.