— И… какую же пользу вы желаете от меня увидеть? — кажется, он обескуражен.

— Например, ответить на мои вопросы. Уж поверьте, я спрашиваю не от безделья и не из праздного любопытства. Позавчера в ночь кто-то пустил убийцу в дом, что вы об этом знаете?

И вот тут я увидела, как он испугался. Испугался, что впрямь окажется на улице, даже и с деньгами. Потому что денег немного, на всю жизнь не хватит, а в этом доме его всегда кормили и одевали. И что он ничего не знает об убийце — тоже увидела, вот так. Смотрела на него и понимала. Раньше со мной никогда такого не случалось, что это?

Или это тоже магическая сила?

— Спрашивайте, я отвечу правду, — он сбавил тон и опустил взгляд.

— Благодарю вас. Повторяю: что вы знаете о врагах господина Гаспара?

— О таких, кто бы мог убить — ничего. Он со всеми уговаривался. Кому денег давал, кому помогал. Не было у него таких врагов, чтобы убивать.

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда следующий вопрос такой: были ли у господина Гаспара внебрачные дети? Кому знать о таком, как не вам?

Он задумался, вот прямо понятно было — задумался.

— Я не знаю о таких.

— И что же, ни с кем даже и не встречался? — не поверила я.

— Отчего же, встречался, бывало дело. Но никто к нему после с младенцами не приходил. А пришли бы, я думаю, знали же, что у господина Гаспара детей нет.

И я видела — он правдив. Значит, и впрямь не сталкивался. А должен был бы, раз он при Гаспаре был с ранней юности.

— Благодарю вас, Жироль, ступайте. Я ценю всё, что вы сделали для моего покойного супруга, и дозволяю вам жить в этом доме, сколько потребуется.

— Я весьма благодарен вам, госпожа Викторьенн, — он поклонился, и это был несомненный поклон, и уважения в нём прибавилось — по сравнению с началом нашего разговора.

Жироль вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Господин Фабиан усмехнулся.

— Ловко вы повели дело. Что ж, я тогда зову госпожу Сандрин, продолжайте.

Госпожа Сандрин, как я поняла по долетающим от моих камеристок и Терезы сведениям, занимала должность экономки, или как она так называется? Её упоминали, когда речь шла о том, чтобы сменить постельное бельё, накрахмалить скатерти, подать то или иное кушанье. Представления не имею, что за отношения были у этой Сандрин с моим альтер-эго, и были ли какие-то вообще.

Господин Фабиан пояснил, что обычно этот дом стоит закрытым и в нём живёт какой-то минимум прислуги, а все те, кто есть сейчас, прибыли из столицы. Многие ещё до господина Гаспара с родственниками и домочадцами, потому что нужно было приготовить дом к его приезду — открыть, проветрить, всё прибрать. И как раз госпожа Сандрин отправилась одной из первых — командовать. В столичном доме осталась её помощница госпожа Шарлот.

— А когда господин Гаспар собирался вернуться в столицу? — надо же представлять.

— Он собирался вернуться к осени, но предполагал, что вы останетесь здесь до появления наследника, — сообщил господин Фабиан.

— А как же врачебная помощь и всё такое? — какой-то он был не слишком умный в репродуктивных вопросах, да же, этот господин Гаспар?

— Он полагал, что господин Валеран справится со всеми сложными ситуациями, как-никак, не просто врач, а целитель.

Так, кажется, целитель — это тот, кто лечит при помощи магической силы. Нужно не забыть уточнить у господина графа, когда придёт. А пока к нам пришла госпожа Сандрин.

Дама в годах, постарше настоящей меня лет на десять или даже поболее, одетая строго и чисто. Белоснежный чепец, белоснежный вышитый воротник, белоснежные манжеты виднеются из коричневых рукавов лифа, снизу на коричневой юбке — вышитая полоса. Из-под юбки торчат носы кожаных туфель. Волосы тщательно убраны — ни волоска не выступает из-под чепца. Пока она шла, господин Фабиан просветил меня, что она вдова, а три её взрослых дочери замужем и живут отдельно.

— Госпожа Викторьенн, — поклонилась она. — Что вам угодно?

— Располагайтесь, госпожа Сандрин, нам нужно поговорить, — киваю ей на деревянное кресло напротив меня.

Она хмурится.

— Может быть, вы поговорите со мной после? Сейчас готовка обеда, и за стиркой тоже нужно присмотреть.

— Я думаю, госпожа Сандрин, — говорю самым медовым голосом, на какой способна, — у вас есть хорошо обученные и надёжные люди, которые справятся, даже если вы не станете следить за каждым их шагом. Присаживайтесь, в ногах правды нет. А мне нужно поговорить с вами, и, не побоюсь этого слова, помощь ваша мне тоже понадобится.