— Викторьенн, вас окружает сущее, и господу было угодно сотворить всё так, что отдельные люди слышат это сущее. Слышат все стихии, которые суть наш мир. Слышат жизнь и слышат смерть. И божественную правду тоже слышат. Строго говоря, отдельные существа могут слышать мир таким, каков он есть, и существа эти жили в мире задолго до людей, останутся и после. Но — вы человек, значит, и говорим мы сейчас о людях и о том, что они могут.

— Я человек, да. А вы? — я уловила некий акцент на этом «вы — человек».

— А я не вполне, — улыбнулся граф. — И иногда ощущаю всю силу и мощь моего звериного предка из Старших. Не спрашивайте, как так вышло, вышло, да и всё.

— И вы тоже умеете и свет зажечь, и жаб, и что там ещё маги делают, так?

— Я умею даже убить силами смерти, потому что мне доступен весь мир, как он есть. Но — только потому, что я не вполне человек. И в мире живёт множество удивительных созданий, не являющихся людьми, как на суше, так и на море. Человек, имеющий магические способности — это только один из возможных вариантов.

— А кто ещё? Понимаете, у меня дома нет магии. У меня дома нет никаких Старших, и кроме людей, только растительный и животный мир. Есть ли какая-нибудь книга о мироустройстве, какую можно было бы почитать? Учебник, например? Чему учат детей в школе?

— Размахнулась она, в школе, значит, чему учат, — вздохнул граф. — Чему вашу подругу и ваше… альтер эго учили в монастыре?

— Наверное, читать, писать, считать, и закону божию?

— В целом верно. Но не забывайте, что в школу попадают далеко не все, многие крестьяне неграмотны. Хорошо, Викторьенн, я подумаю, кого спросить в Академии, и постараюсь добыть для вас какие-нибудь книги. Понимаете, так сложилось, что маги в целом больше знают о мире, нежели те, кто мир не слышит. И бывает, что описывают свои открытия, но — чаще нет, конечно, многие только пользуются и учат детей, чтобы тоже пользовались.

— Вы… преподавали в Академии?

— Верно, преподавал.

— И отчего же перестали?

— Сказал не тем людям не то, — пожал он плечами с грустной улыбкой. — Меня попросили удалиться из столицы как можно дальше. Пришлось исполнить.

— Это кто же так попросил? — не поняла я.

— Чьи приказы нельзя не исполнять? Его величество, конечно же.

Точно, тут же король. И вся политика совсем не такая, к какой я привыкла дома.

— А… король маг?

— Король маг, Роганы не самые искусные, но маги. Брат короля неплохо подготовленный маг, но — он военный, и делами государства занимается только тогда, когда нужно защищать интересы государства с оружием в руках.

— Брат короля — это герцог какой-то там… — подпись, подпись на завещании!

— Анри де Роган, герцог де Монтадор.

— Вы знакомы с ним? — а вдруг?

— Знаком, — кивает граф, и я прямо расцветаю от радости.

— Вы подскажете, как его найти и как лучше с ним говорить? Потому что это мой шанс, раз баронесса отправилась в суд. Наверное, ему не понравится, что его подпись не принимают всерьёз?

— Не понравится, — качает головой граф. — Я обещаю подумать. А сейчас извольте сесть прямо, сложить руки на коленях, закрыть глаза и поискать свою внутреннюю сущность. Поверьте, она там есть. И вам нужно добиться того, чтобы эта сущность приходила не когда и как ей вздумается, а по вашей воле. Подумайте о хорошем, о том, как вам что-то удавалось, может быть — что-то непростое. Что удавалось вам лучше всех.

Что мне удавалось лучше всех? Моя работа, конечно.

Добрый день, вас приветствует Виктория Мирошникова. Сегодня гостем нашей программы будет граф Ренар, он любезно согласился ответить на мои вопросы. И показать такое, чего вы не видели никогда, и не увидите, если не посмотрите сейчас…

Я смогла засечь этот момент — когда сила мягко поднялась откуда-то из глубин и затопила всё моё существо. И эту силу можно было пустить… много на что. Наверное.

Я подняла правую руку, сложила пальцы, как это делал господин Валеран, и зажгла в тех пальцах осветительный шарик. А потом ещё один и ещё один. Совершенно по своей воле.

И это уже была небольшая, но победа.

14. Приносите пользу или радуйте

Следующее утро наступило, и никаких покушений на меня больше не случилось.

Я же чувствовала себя вполне здоровой — для дела, которое нужно было сделать давным-давно… а я добралась только сейчас.

После завтрака я угнездилась в кабинете и позвала с собой господина Фабиана.

— Подскажите, вёл ли мой супруг какие-то списки людей, которые служат ему?

— Вы о чём, госпожа Викторьенн? — не понял тот.

— Ну как, сколько человек служит в доме, на земле, на рудниках и что там у нас ещё есть. Кто таковы, сколько им платят за работу ежемесячно, ну, или еженедельно, как, кстати, у вас принято? Может быть, есть такой человек, который ведёт все эти записи и знает всё о наших людях?

Господин Фабиан смотрел… странно смотрел, что уж. Всё в порядке, не нужно меня ни в чём подозревать, пожалуйста-пожалуйста. Ну… я просто это знаю, примите, как данность. И всем проще будет, вот поверьте.