Распроданы поодиночке.*

* А судьи кто? Монолог Чацкого.

Хех, очень похоже на то, что Мариинка решила выкупить себе часть бывшей труппы крепостного театра, которая так и не закончила там обучение. Но обставлено всё довольно хитро — вроде того, что платить будут благотворители, а сливки снимать — дирекция театра. Им бесплатно прирост в труппу идёт.

Я поехал посмотреть, чисто ради любопытства. Сильно опоздал к началу. И офигел…

Первое, что я успел заметить, так это то, как только что трёх девочек — балалаечниц продали за тридцать восемь рублей.

— Эй, любезный, а тут можно в личное пользование кого-то выкупать? — мановением пальца подозвал я к себе некоего распорядителя этого карнавала, отчего мужика слегка скривило.

Похоже, он, приодевшись в форменную ливрею театрального работника, посчитал себя частью богемы, а тут — на тебе. Его одним обращением спустили с небес на землю. И нет — я вовсе не сторонник дворянской спеси. Поймал его за рукав, и даже воротник ему поправил.

— Ну? Я же тебе вопрос задал.

— У нас благотворительный вечер, — проблеял он в ответ.

— Зашибись. Дальше что?

— Нет, если желаете, то себе можете выкупить, но это крайне неприлично будет выглядеть, — промямлил он, — Их выкупают, чтобы театру оставить. Себе таких вряд ли кто возьмёт.

— С чего бы? — словно невзначай тряхнул я его за плечо.

— Так девки-то все наверняка порченные! Сами должны понимать, чему французы их обучали.

Мда-а… И тут французы. Что им у себя во Франции не живётся?

Чисто из принципа, чтобы не печалиться о напрасном визите, я поучаствовал в выкупе очередного лота, дав за четверых юных певичек сто рублей, но мою ставку перебили, и я, махнув рукой, засобирался домой.

— Ваше Сиятельство! Александр Сергеевич, — услышал я смутно знакомый голос.

Оглянулся. Статский советник Александр Иванович Блок, управляющий канцелярией Её Величества. Знакомы мы с ним лишь шапочно, но мои визиты к матери Императора, а самое главное — та скорость, с которой мне их разрешали, не могли остаться им не замечены.

— Александр Иванович, — учтиво откликнулся я, останавливаясь.

— Не уделите мне немного времени? Я видел, как вы пытались поучаствовать в аукционе, но вас перебили. Ничего страшного, не расстраивайтесь. Пойдёмте лучше до буфета прогуляемся и шампанского выпьем. Угощаю.

— Есть какой-то повод? — поинтересовался я чисто из вежливости.

Идти мне никуда не хотелось, но и поближе познакомиться с довольно важной придворной фигурой лишним не будет.

— Позавчера Действительного дали, и я место службы сменил, — довольно улыбаясь, известил меня Блок о своём движении по карьерной лестнице.

— То есть, я теперь вас не вдруг и увижу? И куда же вас направили?

— Ныне стал Управляющим Придворной конторой Великого князя Николая Павловича, — сумел удивить меня Александр Иванович.

Упс-с-с… А вот это уже серьёзно. Очень серьёзно.

— А и пойдёмте отметим. Повод и в самом деле просто замечательный, — быстро нашёлся я.

Уже Действительный статский советник моё согласие встретил с воодушевлением и мы спустились в буфет, большой зал которого был малолюден по причине недавно начавшегося аукциона.

А я, со своим багажом послезнания, пытался понять, насколько глубокую и многоходовую интригу я сейчас наблюдаю.

Что такое Управляющий канцелярией, или, в данном случае Придворной конторой?

Для начала — это одно из самых доверенных лиц своего шефа. За примером далеко ходить не надо. Именно такую должность сейчас при Александре Первом занимает Аракчеев.

А тут, Её Величество отпускает своего управляющего к своему сыну. Это выглядит разумно и очень заботливо, с одной стороны, а с другой… Как по мне, так очень похоже на ненавязчивый родительский контроль, и всё бы ничего, но до коронации Николая Первого осталось восемь лет. И кем тогда станет мой собеседник? Крайне важным по значимости лицом, если говорить об этом на примере нынешнего графа Аракчеева.

В буфете мы, под лёгкие закуски, быстро расправились с первой бутылкой шампанского, и браво перешли ко второй. Пока говорил в основном Александр Иванович. Удивительный человек — он уже полчаса меня просвещает, а я не узнал ни единой новости из тех, о которых не писали бы газеты.

Когда поток его красноречия начал выдыхаться, а я, парень, которого он почти что в два раза старше, по его мнению дошёл до кондиции, ситуация изменилась. Теперь он начал задавать мне вопросы, претендуя на ответную откровенность.