Надо же, как заразителен пример Аракчеева, который «знает всё». Теперь и этот решил пойти по апробированному пути.

— Александр Сергеевич, в кулуарах с восторгом рассказывают про ваши небывалые изобретения в деле создания перлов. Как вам это удаётся? — спросил он, «чисто по-дружески».

— Скажу честно, я сам над этим не раз задумывался, и как мне кажется, нашёл ответ, — постарался я сохранить самое серьёзное выражение лица, так как давно дожидался этого перехода.

— И каков же он, по вашему мнению?

— Я не раз пытался понять, что же меня отличает от государственных Формирователей перлов, и пока что нашёл всего лишь два серьёзных отличия: во-первых, Царскосельский лицей заложил в меня замечательную базу знаний, а во-вторых — я самоучка, что, как ни странно, сыграло положительную роль, так как имею незашоренный взгляд. Я просто не знаю, что можно, а что нельзя, оттого много экспериментирую. Ну, и кой-какие Родовые знания мне перепали, чего уж там скрывать. Было, на чём поучиться.

— Неужто кто-то из предков у вас в Формирователях был?

— Был или не был, достоверно не скажу, но вот от Арапа Петра Великого мне знаний изрядно перепало. Хороший труд он после себя оставил. Воистину — памятник нерукотворный.

— А поделиться с государственными Формирователями этими знаниями не хотите?

— Так делюсь же! — пьяно повёл я взглядом по буфету, — Вон Бетанкуру со связью помог. Отдал практически безвозмездно вашим неучам свою разработку, хотя деньжищ изрядно мог на ней заработать. Миллионы. Теперь с флотскими знаниями делюсь. Виллие опять же важный перл получил. Теперь и в Медико-хирургической академии нужные перлы научатся формировать. Вот только знаете что — в учителя я не готов идти. Если вы считаете, что мне всё было на блюдечке подано, так вот нет. Путём долгих опытов, методом проб и ошибок я к решениям прихожу. Иногда сплю по три часа в сутки. Вашим Формирователям тоже не мешало бы не на заднице ровно сидеть, а самим совершенствоваться. А то я погляжу ещё немного, и если ответов не увижу, так и вовсе на них рукой махну.

— А что бы вы хотели получать взамен?

— Всё.

— В каком смысле? — растерялся Блок.

— В том, что я всеяден. Могу менять знания на знания, знания на артефакты, на земли, на деньги. Я же из лицея фактически нищим вышел. А мои опыты, да ещё и имение, изрядно затратны. Так что мне нужно всё! Разве что, кроме должностей и орденов. На должности времени нет, а ордена для моих опытов бесполезны, в отличии от денег и земель, где могут находится интересующие меня Колодцы. Если что, плату за свои изобретения я беру крайне малую. Россия на каждом из них сторицей заработает, если не больше.

Пущин-старший не обманул, пообещав предоставить водолазов, и настал тот день, когда в одной из аудиторий Морского корпуса перед нами с Павлом Исааковичем предстали шесть матросов крепкого телосложения лет двадцати пяти. На наше счастье у каждого из парней был свой водолазный костюм с грузами, ботами и шлемом, а также комплект перлов, что значительно облегчало мою задачу по подготовке подводников.

— Судя по выправке и нашивкам все вы на флоте не первый год, а стало быть, субординации никого учить не надо, — медленно расхаживал дядя перед шеренгой матросов, после того, как каждый из них представился. — Но мы с Его Светлостью посовещались и решили для быстроты прохождения команд в узком кругу ввести обращение с использованием позывных. Потому в отсутствии посторонних лиц отныне я для вас Чиф, а Александр Сергеевич — Князь. С Кэпом и Каплеем вы позже познакомитесь. Свои позывные придумывайте сами, но чтобы они были хлёсткими и короткими.

— Разрешите обратиться, Ваше Сиятельство?.. то есть Чиф. Матрос первой статьи Карпов, — быстро принял новые правила стоящий в центре шеренги конопатый парень, — На Вас гусарский мундир подполковника, а к флоту Вы какое-то отношение имели? Чиф — это же старший помощник капитана, а Кэп и есть сам капитан корабля.

— В мае девяносто четвёртого я из этого заведения, хоть и было оно тогда в Кронштадте, — ткнул дядя под ноги, — Вышел мичманом, а в конце века был уже лейтенантом Императорского флота. Так что к флоту я имею самое прямое отношение. А ты, будешь отныне у нас Карпом, благо и фамилия располагает. Как тебе?

— Да меня всю жизнь так кличут, Ваше… Чиф. Так что я привычный, — улыбнулся парень.

— Э нет, матрос, — покачал головой Павел Исаакович, — Отныне Карп это не твоя кличка, а именно позывной. У остальных есть какие-то предпочтения к своим будущим позывным? Нет? Значит, буду присваивать их сам.

Так с лёгкой руки дяди у нас и появились Карп, Жерех, Окунь, Язь, Линь и Сом.

На самом деле идею с позывными подал Серёга, когда узнал об архаичной системе обращений принятых в Императорском флоте и про то, что я планирую создать переговорники для водолазов.

— Ты представь, как будет докладывать матрос, когда будет находиться под водой, — возбуждённо махал руками Сергей, изображая из себя водолаза, продирающегося сквозь водоросли, — Ваше Сиятельство, матрос Пупкин на дне. Да, блин, вас Ваших Сиятельств аж четыре штуки. Как ты поймёшь, к кому из вас обращается матрос? К тому же пока он выговорит все ваши титулы, утонуть успеет. А так доложился: «Князь, Пуп на дне», и сразу ясно кому и кем это сказано.

Когда я дома озвучил идею с позывными, все родственники, как ни странно, отнеслись к ней с пониманием. Более того, Павел Исаакович сразу обозначил себя Чифом, а своего брата назвал Каплеем, что в принципе никак не унижало Петра Исааковича, поскольку тот ушёл с флота в звании капитан-лейтенанта морской артиллерии. Думаю, не стоит объяснять, что Кэпом у нас стал Пётр Абрамович. Единственным, кому не досталось морских благозвучных прозвищ, был я, и меня решили оставить Князем.