То, что перед нами дом старосты стало сразу ясно не только по более богатому внешнему виду здания, но и большой придомовой территории, представляющей собой роскошный сад с плодовыми деревьями и даже небольшим прудиком, разместившемуся чуть сбоку. Представляю, как тут красиво во время цветения!

Староста потопал на крыльце, сбивая островки прилипшего к сапогам снега. – Рона!

Мужчина гаркнул так громко, что я едва не свалилась с крыльца от неожиданности. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, впуская нас вперёд. Староста прошёл почти до середины сеней и остановился, ожидая пока за нами закроют. Потом женщина шустро подскочила к нему и начала расстёгивать шубу, которую тут же сняла и отошла в сторону, чтобы отряхнуть. Не понимая, как мне следует себя вести дальше, на всякий случай сняла свою шубу и повесила на полусогнутую руку.

– Лекарка наша новая. Собери ей еды, – бросил староста, переступая через порог.

Рона зашла последней и, пристроив шубу хозяина дома, тут же исчезла, прошмыгнув в боковую дверь. Пока я топталась на пороге, староста протопал до массивного стола и занял место во главе. – Сейчас жена вынесет чего-нибудь. Но и ты поблагодарить не забудь за гостеприимство: зимой лишних продуктов, как понимаешь, нет. Самим бы как-нибудь до лета дотянуть.

Я посмотрела на окружающую обстановку и сразу поняла, как сильно в этом доме «голодают» и, возможно, даже «нищенствуют». Даже стало жаль бедняжек, которых вынуждена была «объесть». Вскоре Рона вернулась и, поставив на стол небольшую корзинку, встала за стулом мужа.

– Вот. Плетёнку потом вернёшь. Как говорится, чем богаты, тем и рады, – Сортон указал рукой перед собой, правда, не забыв при этом потереть большой палец об указательный. Я вытащила из кармана монету и положила на стол, заглядывая в корзинку. Небольшой кувшин молока, три картофелины, половинка каравая, четвертушка сырной головки и всё. Щедро,очень щедро. Я натянула на плечи шубу и взяла корзинку в левую руку.

– А сдача?

Не знаю, какие тут цены, но алчный взгляд старосты, едва серебряный кругляшок лёг на выскобленное дерево, от меня не укрылся.

– Окстись, девонька, какая сдача? Продукты нынче дороги...

Я поставила корзинку обратно, сцапав монету обратно: – Спасибо, тогда ничего не нужно.

– От голода же помрёшь, глупая, бери что дают.

Я демонстративно медленно начала продевать пуговицы в петельки: – Если помру от голода, значит, вам придётся оправдываться перед главой, что со мной произошло, когда снова будете просить прислать нового лекаря. Скажете, что сбежала? Так тело будут всё равно искать. Наверняка найдётся кто-то, кто проболтается о том, что произошло. Вам нужны проблемы?

Лицо Сортона покраснело так, что даже капилляры в глазах налились кровью. Эк сильно его жаба-то придушила! Я, конечно, блефовала, но с моими финансами долго не проживёшь, если за такой скромный продуктовый набор придётся выкладывать по монете, а ведь мне ещё нужно как-то до главы добраться.

– Ты хоть понимаешь, чьей щедростью пренебрегаешь?!

Естественно, я всё прекрасно понимала, равно как и то, что ссориться со старостой чревато. Но, во-первых, надеялась, что в ближайшее время смогу всё разузнать о себе, а также сославшись на амнезию, убедить того, кто меня сюда направил, о необходимости собственного выздоровления и невозможности некоторое время исполнять возложенные обязанности. Во-вторых, важно было поставить себя, не дав облапошить, иначе так ножки свесят и поедут. Вот оно мне это надо?! Нет.

– У меня нет ни малейших сомнений, что продукты в этой корзинке стоят намного меньше, чем одна серебряная монета, а потому весьма удивлена, что вы, как главный человек в этой деревне, хотите нажиться на специалисте, который, возможно, будет лечить и вас. Зачем же нам начинать наше сотрудничество с обмана и недоверия? Мы ведь можем быть друг другу весьма полезны.

Сортон ничего не ответил, недовольно пожирая меня взглядом, а я продолжила: – Так что спасибо за предложение, но лучше пойду. Не люблю отнимать чужое время.

– Рона! Вынеси ей!

Жена старосты поджала губы, но ослушаться не осмелилась. Когда она вернулась, корзинка пополнилась на две скрученные «улиткой» жареные домашние колбасы, а на столе выросла горка медных монет. Демонстративно положив рядом с ними свою серебряную, я пересчитала «сдачу». Семьдесят четыре медяшки. А неслабо решил меня «обуть» Сортон. Ну, ничего, вот и модельные туфельки нужного размера внезапно нашлись. Быстро ссыпав деньги в карман, я пальцем оттолкнула от себя серебряную монету, которая тут же оказалась накрыта мощной ладонью старосты.

– Благодарю за понимание. Корзинку занесу завтра утром.

Попрощавшись с гостеприимными и щедрыми хозяевами дома, поспешила прочь. Оказавшись за калиткой, перевела дух и решила больше не искушать судьбу. Хватит с меня на сегодня, иначе точно пуганной истеричкой стану.

Я почти дошла до своего дома, как меня остановила женщина.

– Ты ведь знахарка из крайнего дома? Я слышала, как вы со старостой говорили. Помогите, моему сыну совсем плохо, боюсь, что день-два и совсем отойдёт.