Я наклонился к нему.

— Как звать тебя, мальчик?

Он молчал. Я пожал плечами и пнул его ногой в бедро — это тоже очень больно.

— Егор…

— С кем вы работаете?

Тут он по-настоящему испугался. Я заметил это даже в темноте. Промышляющие грабежами отдают часть денег «на общак». А если они этого не сделают, то с ними могут произойти нехорошие вещи.

Парень сообразил, что тот, чьим телефоном они хотели поживиться, не только умеет драться, но и разбирается в криминальном мире.

— С Енисеем… — пробормотал он.

Енисея я знал еще со времен работы в полиции. Отправили мы его на несколько лет в тюрьму за то, что он заказал поджог магазина, не захотевшего платить дань, но я остался с ним, как ни удивительно, в хороших отношениях.

Никаких обид — он делал свою работу, а я свою. Потом, уйдя в детективы, я разговаривал с Енисеем, когда искал одного пропавшего без вести, и мы быстро договорились.

Скорее всего, грабитель не врет. Не похоже по его физиономии.

Я вытащил револьвер и ткнул лежащего в лоб.

— Скажите спасибо, что я вас не перестрелял… А сейчас вы быстро свалите отсюда и, не дай бог, появитесь снова. И не вздумайте мне машину поцарапать. Морды у вас потом будут поцарапаны гораздо сильнее.

Я спрятал револьвер, подошел к двери подъезда и оглянулся. Грабители, еще нетвердо стоя на ногах, убегали со двора, периодически бросая испуганные взгляды в мою сторону.

…Подходя к двери, почему-то представил, что девчонка, с которой я жил, дома. Но, разумеется, это не так. Квартира пустая, свет не горит. Уже полгода меня с работы не встречают. Первые пару месяцев после расставания был счастлив — никто не пилит нервы, ни под кого не подстраиваешься. А потом начал грустить. Одиночество и свобода прекрасны, но только первое время.

Не зажигая света, быстро разделся и упал на кровать. Уже засыпая, я понял, что сегодня «круглая» дата — двадцать два года назад я оказался в этом мире. Круглая в том смысле, что две двойки.

В тот вечер я возвращался домой обычной дорогой — через виадук. Рабочий день в уголовном розыске заканчивается поздно, но сегодня удалось вырваться часов в восемь. Для молодого сотрудника, на которого спихивают всю рутинную работу, очень неплохо.

В остальном все было, как всегда — летний московский вечер, солнце клонилось к закату, под высоким мостом гремели поезда. Никаких императоров и магии. Никакой мистики.

И тут я заприметил человека в черной куртке. Он стоял, почти перегнувшись через перила. По виду — сбежавший из сумасшедшего дома. Волосы всклокочены, рот перекошен, глаза бегают. Не поймешь, сколько ему. Не то двадцать, не то вдвое больше. Я хотел пройти мимо, но затылком почувствовал его взгляд и обернулся.

Человек засмеялся и сказал:

— Ты тот, кто мне нужен!

Потом вытащил из кармана пистолет и несколько раз выстрелил в меня.

…Последним, что я увидел, было странно покрасневшее небо и тот самый человек в черной куртке, бросивший пистолет в сторону и с хриплым смехом переваливающийся через ограждение.

Затем я очнулся.

— Паша, — ласково звала меня незнакомая женщина. — Паша! Иди есть!

Имя, вроде, мое, подумалось мне. А тело — нет, со странным спокойствием мысленно добавил я, внимательно осмотрев себя и даже заглянув в висевшее неподалёку зеркало.

Точно не мое, потому что это тело ребенка семи-восьми лет. Не знаю, как я сдержался… Какой-то внутренний голос спас меня от необдуманного шага.

— Молчи, — сказал он. — Молчи и притворяйся. Притворяйся.

Я мысленно согласился с ним. Наверное, лучше так, чем умереть от пули неизвестного психа. Хотя моего согласия никто не спрашивал.

Мне было восемь лет, и я оказался в семье Андрея и Веры Волковых. Старинный дворянский род, пусть и не слишком известный. Андрей был главным инженером Московской железной дороги, Вера не работала, сидела дома со своим единственным сыном, то есть, со мной, и гадала на картах подругам.

Хорошо помню, как волшебные карты сами переворачивались у нее на столе, а изображенные на них дамы и короли хмуро вертели головами в разные стороны.

Я изо всех сил разыгрывал из себя восьмилетнего ребенка. Большую часть времени у меня это получалось, но мои новые родители оказались людьми не глупыми — что-то их все-таки насторожило, и они отвели меня к психиатру.

Психиатр, толстый пожилой мужчина в белом халате, долго возиться со мной не стал — осмотрел, задал несколько вопросов и сказал родителям, что все хорошо, но мальчик значительно опережает сверстников в развитии. Отец обрадовался, а мать все-таки немного испугалась, но скоро эти проблемы ушли на второй план — у меня появилась сестра. Оля.

Она моложе меня на девять лет и сейчас учится на четвертом курсе Института изобразительных искусств, то есть собирается стать художником (великим художником, как она говорит). Иногда попадает в различные передряги, из которых я ее, тьфу-тьфу, успешно вытаскиваю. В основном, они связаны с личной жизнью. Очень уж Оля красивая. Парни так и вьются около нее. К счастью, меня они побаиваются.