Шрифт:
А первым моим сегодняшним посетителем оказался курьер, вручивший мне письмо в большом сером конверте.
Глава 2
Как интересно. Письмо оказалось повесткой в областной суд и требовало явиться на заседание в качестве свидетеля к девяти часам. Сейчас уже десять.
— Знаете, что вы мне принесли? — поинтересовался я у курьера.
— Нет, — равнодушно пожал тот плечами. — Если буду интересоваться каждым доставленным мной письмом, то никуда не успею.
— А вы и так никуда не успели. Заседание уже идет, но я о нем только узнал. Нехорошо получается, да?
Курьер развел руками. Раскаяния в его глазах не наблюдалось. Скорее наоборот, на лице было написано: «Скажите спасибо, что вообще принес».
— Хорошо, идите, — отпустил его, получив расписку с указанием числа и времени доставки.
Что ж, попробую успеть. Вряд ли меня сегодня уже вызывал судья, и вряд ли вообще вызовет, но мне нарываться на неприятности, даже на мелкие, нельзя. Я хочу вернуть себе адвокатский статус.
— Да, хочу, — пробормотал я несолидно прыгая вниз через несколько ступенек (к счастью, людей здесь не было). Хотя не знаю, удастся или нет.
Он отбирается навечно, и возвратить его может лишь Император (вот так — ни больше, и ни меньше). Понятно, что он подписывает таких документов сотни в день, но их ему на стол еще надо положить. Ходатайствовать должно лицо из близкого круга государя, поэтому я работаю с адвокатской конторой, почётным председателем которой является Великий князь Батурин.
К их делам он, разумеется, никакого отношения не имеет, и хорошо, если помнит о том, что он где-то председатель. Но если настоящий глава конторы попросит его включить мою фамилию в списки, то для него это займет минуту времени.
Поэтому я часто помогаю адвокатам Батуринской организации. В основном, добываю информацию, которую бумажным путем не получить. В результате меня порой вызывают в суд свидетелем. Господа адвокаты довольны и не устают обещать через два года договориться с Императором. Увы, но быстрее не выйдет, два года — срок минимальный.
Сказать, что мне все это не нравится — не сказать ничего. Раз сто я уже хотел все бросить, но приказывал себе терпеть. Для меня адвокатский статус — знак того, что я живу нормальной жизнью, а не бегаю ночами по грязным московским подворотням с револьвером в руке. Хочется выйти на освещенную дорогу. Я люблю ночь, но боюсь остаться с ней навсегда.
Здание областного суда напоминало крепость. Огромную, неприступную. Даже окна маленькие, словно бойницы. Забор из черных металлических пик высотой метров десять, и ворота, перед которыми бессилен любой таран. Но сейчас ворота открыты. С девяти до шести в суде рабочий день.
Я преодолел один «пропускной пункт», тот, что сразу за воротами, и зашагал по вымощенной красным кирпичом дорожке к зданию. Лучше не торопиться. Уважаемые люди делают вид, что не торопятся.
У входа традиционная статуя Фемиды с весами в руке и с завязанными глазами. Почему ей нельзя хоть одним глазком глянуть, не бросил ли кто на весы пачку денег, не понимаю. Ну да не моего ума это дело. Фемида огромная, железная. Лицо у ней мрачное, безразличное ко всему. Мелкие существа под названием «люди» суетятся у ее ног. Кто они по сравнению с богиней правосудия?
Миновав охрану на входе, поднялся на четвертый этаж. Так, где зал № 4, в котором идет наш процесс? Вот он. Перед дверью — никого. Как я понимаю, все, кто должен был прийти, уже внутри. Поэтому лучше побуду здесь. Если что, меня позовут.
Я сел на лавку и даже решился подремать. Люди тут почти не ходят, никто не увидит. Дни последнее время суматошные, не высыпаюсь. Даже если рано ложусь, все равно сплю плохо. Кошмары — мои верные ночные спутники. Одного меня они не оставляют.
Дверь сарая заскрипела и открылась, в темное помещение проник дневной свет. Молодой парень в очках и в белом халате, сидящий на корточках перед огромной железной клеткой, испуганно вскочил.
В сарай вошли двое мужчин. Первый — крупный, лет пятидесяти, похожий на бывшего штангиста, с грубым и властным лицом. Левую щеку пересекал кривой шрам. За его плечами стоял другой — того же возраста, повыше первого, но худощавый. Он улыбался, а на его пальце поблескивало кольцо с большим драгоценным камнем.