— Значит, приеду.

— Я тебе скину адрес. Знаю, что ты не любишь званых ужинов, но там будет весьма неофициально. К Томилину люди приходят не поесть, а поглядеть друг на друга. Что-то вроде закрытого клуба единомышленников.

— Все понятно, — отозвался я. — Чтоб вступить в него, не надо пить кровь девственниц?

— Какая интересная мысль, — почесал щеку Вадим. — Насчет крови — не уверен, но алкоголь точно необязательно.

Вадим отключился и тут же прилетело сообщение.

Самый центр Москвы. Кремль в двух шагах. Граф Томилин знает, где надо жить.

Но у меня сейчас другие задачи. И другое место поездки. Меня ждет тюрьма! Встреча с господином угонщиком отрезающим головы. Сидит он, как я уже узнал, в том же изоляторе, в котором был Левшин-младший.

— Привет, Леш, — я набрал тому же тюремному оперативнику, который очень помог в деле с Романом, хотя и не за бесплатно.

— Дело есть, — добавил я.

— На сто рублей? — расплылся в улыбке Алексей.

— Даже больше. Сейчас подъеду.

Скоро я был на месте, а еще через десять минут ко мне в машину залез Алексей. Он, в отличии от оперативника с Главного управления, не боялся разговаривать открыто.

— Мне нужен Денис Викторович Жуков, прозвище Жук. Попал к вам пару дней назад. Наркоман, алкоголик, угонщик, убийца и просто хороший человек. Как бы мне с ним поговорить?

— Ууу, — протянул Алексей. — Да, сидит у нас гражданин. Сидит и нервничает. Просится в отдельную камеру. С людьми боится. Вдруг прирежут.

— А почему его должны зарезать?

— Слухи нехорошие о нем ходят. Что с полицией сильно дружил.

— С ней половина твоего изолятора дружит, а то и больше, — махнул я рукой.

— Этот дружил настолько, что очень уважаемых людей к нам отправил, не какую-нибудь мелочевку. А тем очень не понравился переезд с элитных апартаментов в камеру. Желают отомстить.

— А как узнали, что он их подставил?

— Хороший вопрос. Я не в курсе, однако нервничает Жук страшно.

— Вероятно, его использовали в моем деле. Если он поможет мне, пересадишь его в одиночку?

— Нууу, — Леша опять затянул свою песню, — ты понимаешь, это надо договариваться с начальниками…

— Короче, сколько? — я не выдержал.

Алексей насупился, вынул из кармана клочок бумаги и написал цифру.

— Как выйдешь на пенсию, устраивайся работать в банк. Он на тебе озолотится, — хмыкнул я. — Хорошо. После разговора отдам. У меня все с собой.

— Посиди минут пятнадцать. Я позвоню, — просиял Леша и почти вприпрыжку помчался обратно на работу.

Расценки, конечно, аховые. Но деваться некуда, да и Левшин за все платит. А у него денег достаточно, тем более что тратит он их на сына.

Раздался звонок. Снежана, звонит по видео. Только бы не из ванной звонила, взмолился я. Я же потом на работу не настроюсь!

Собрав волю в кулачок, нажал на кнопку.

Нет, не из ванны. Из постели. Только проснулась, еще не одевалась. Одеяло натянуто до шеи. Снаружи торчит одно обиженное личико.

— Почему ты меня не разбудил? — надув губки, спросила она.

— Ты так крепкр спала. Я уехал рано утром и не хотел чувствовать себя негодяем.

— Ну и проснулась бы… на полчасика… — произнесла Снежана. — Потом бы опять улеглась. Так здорово, когда тебя утром кто-то обнимает.

Она поставила телефон к подушке, на которой я спал, и теперь ее накрытое светлым одеялом тело поместилось в камере целиком.

— Вредный ты. Когда освободишься?

— Не могу сказать, — вздохнул я. — Сейчас какое-то время пробуду в тюрьме, а вечером мне ехать на очень важную встречу. Возможно, пробуду там очень долго.

— Женщины там будут? — Снежана.

— Нет… не знаю. Званый ужин, от которого я не могу отказаться.

— Возьми меня с собой.

— Эээ… — немного опешил я, — не получится. Никак.

Что она такое несет? В качестве кого? Господа, знакомьтесь, моя новая любовница? Она этого не понимает?

Все девочка понимает. Специально сказала. Проверить, как я отреагирую. Вот только зачем?

— Жаль. Ладно, буду ждать. Даже если вдруг засну — разбуди, пожалуйста.

Она взяла край одеяла и начала его медленно с себя стягивать. Ее ротик приоткрылся, и я понял, что ее это возбуждает не меньше, чем меня.

Через несколько секунд из-под одеяла показалась прикрытая локтем грудь.