— Я — Монарх.

Я видел страх в глазах тех, кто был предан Первым. Видел надежду в тех, кто жил в их тени. Видел ярость в глазах тех, кто был готов сражаться.

— Я избавлю миры от их власти. Своими руками я сотру их с лица реальности.

Я поднял руку, и небеса над дворцом разорвались, пламя и молнии взметнулись ввысь, объявляя всем — больше нет божественной власти Первых.

Теперь правлю я.

Совет Первых собрался в Зале Вечности — месте, где любой звук отражался изменением даже в самом дальнем уголке Вселенной. Стены, высеченные из чистой энергии, мерцали ярким светом. Двадцать фигур в мантиях, сотканных из самой тьмы, стояли вокруг овального стола, их лица скрывали маски из сплава звёздной пыли. Каждая маска была уникальна: одни напоминали застывшие лица древних богов, другие — абстрактные узоры, словно вырванные из хаоса космоса. Но даже сквозь холод металла, сквозь безжизненные черты масок, читалось одно: страх. Настоящий, животный страх, который они так тщательно скрывали от всех, включая самих себя.

— Он уничтожил Храм Чистоты, — начал первый, его голос дрогнул, словно язык отказывался произносить очевидное. — Узел Перемещений обращён в пепел. Дворец… — он замолчал, словно слова застряли в горле. — Дворец пал.

Тишина сгустилась, будто сама реальность затаила дыхание. Воздух стал тяжёлым, насыщенным энергией, которая пульсировала в такт их тревоге. Затем зазвучал другой голос, резкий, словно скрежет стали, разрывающий тишину:

— Этот червь осмелился назвать себя Монархом. Он… насмехается. — Говоривший сжал кулаки, и его мантия зашелестела, словно живая. — Он ставит себя выше нас. Выше нас!

Третий, чьи пальцы сжимали края стола до побеления костяшек, заговорил тише, но каждое слово било как молот, отдаваясь эхом в чёрных стенах:

— Он не просто насмехается. Он угрожает. Его слова проникли в Сердцевину. Даже наши рабы шепчутся. — он сделал паузу, его маска, изображающая лицо с закрытыми глазами, казалась ещё более зловещей в полумраке. — Они слышали его голос. Они верят ему.

— Тогда мы сотрём его! — выкрикнул четвёртый, ударив кулаком по кристаллу. Стол дрогнул, но не треснул, лишь издал низкий, угрожающий гул. — Отправим Богов. Настоящих. Не тех жалких стражей, что он рвёт как бумагу. Настоящих Богов, тех, кто знает, что такое истинная сила. Тех, кто сейчас стоит среди нас.

Глаза под масками вспыхнули синхронно — решение было принято. В зале повисло напряжение, словно сама атмосфера сжалась, ожидая приказа.

— Открыть энергоканалы и подключиться к сердцу! — произнёс старший, его голос был холоден, как космический вакуум. — Каждый из десяти получит долю энергии. Пусть даже капля изъята из миров-доноров — её хватит, чтобы стереть эту… ошибку.

Руны на полу загорелись багровым светом, и воздух наполнился гулом, словно тысячи голосов запели в унисон. Из трещин в полу поднялись сферы — сгустки энергии, выкачанной из сотен планет. Они пульсировали, как живые, их свет был одновременно прекрасен и ужасен. Каждая сфера впилась в грудь избранных Богов, наполняя их тела чужой силой. Кожа трескалась, глаза выгорали дотла, но они не кричали. Они радовались. Их тела преображались, становясь чем-то большим, чем просто физическая оболочка. Они стали воплощением силы, которую они так долго копили, воровали, высасывали из других миров.

— Убейте его, — произнёс старший, его голос был тихим, но каждое слово било как молот. — Верните наш порядок. Сотрите его имя из истории. Пусть даже память о нём исчезнет.

Боги, наполненные энергией, кивнули. Их маски, некогда холодные и безжизненные, теперь светились изнутри, как звёзды, готовые взорваться. Они знали, что их сила временна, что она сожжёт их изнутри, если они не успеют выполнить свою миссию. Но это их не волновало. Они были готовы на всё.

Один из них, самый высокий, с маской, изображающей лицо с закрытыми глазами, шагнул вперёд. Его голос был низким, как гул далёкой грозы:

— Он умрёт. И его смерть станет предупреждением для всех, кто посмеет бросить нам вызов.

Совет Первых замер, наблюдая, как Боги исчезают в портале, оставляя за собой лишь следы энергии, которые медленно растворялись в воздухе. В зале снова воцарилась тишина, но теперь она была наполнена ожиданием. Они знали, что битва только начинается. И они не могли позволить себе ее проиграть.

Артур сидел на краю полуразрушенной стены, его спина опиралась на груду обломков, а ноги свешивались в пустоту. В руках он держал клинок, его лезвие было покрыто тёмной, почти чёрной кровью иномирных монстров. Он методично вытирал его тряпкой, стараясь не пропустить ни одного пятна. Внизу, среди руин древней крепости, его люди копошились, как муравьи после набега. Кто-то перевязывал раны, кто-то делился водой из походных фляг, а кто-то просто сидел, уставший до предела, но с горящими глазами. Они выжили и теперь готовились установить новый плацдарм в мире монстров: очередная зачистка недобитков. Очередное возведение крепости.

Внезапно воздух содрогнулся. Не гром, не взрыв — что-то большее, будто сама ткань реальности задрожала от неведомой силы. Артур поднял голову, его рука с тряпкой замерла в воздухе.

— Смотри! — кто-то крикнул, и десятки голов повернулись к небу.

Над руинами, над всем этим хаосом, повисла гигантская проекция. Она была настолько огромной, что казалось, будто небо раскололось, открывая путь чему-то невероятному. Силуэт в плаще, с глазами, горящими холодными изумрудами, заполнил собой всё пространство. Его голос прокатился по мирам, как гром, низкий и властный, проникающий в каждую клетку тела: