Браво, Лилиан! Ты выставила себя идиоткой.

– Мастер Арвэн, я могу быть свободна?

– Да, страж Бейкер.

Я развернулась и направилась обратно к себе под заинтересованным взглядом мастера.

Сегодня вечером я должна отправиться во дворец, и неизвестно, сколько я там пробуду. И что во всём этом было самое неприятное, так это то, что мне начинало казаться, будто я перестаю быть стражем.

Открыв дверь в свою комнату, первое, что я почувствовала, это сладкий цветочный аромат.

На кровати лежал большой букет сумрачных роз. Подойдя к нему, я нашла записку, в которой аккуратным почерком было написано: «Для императрицы моего сердца».

Нежно прикоснувшись к бархатным лепесткам, я поставила цветы в воду. Я знала, от кого они, но выбросить не могла. Да и зачем? Это можно было считать за начало операции «Вернуть доверие истинной».

Отправившись в столовую на обед, я надеялась там встретить друга, но Эйдена по-прежнему не было. В душу закрался страх. Надеюсь, с Эйденом всё в порядке, и он скоро объявится. Было тяжело думать, что с драконом могло что-то случиться.

Ребята из звена были за столом, но особой радости на их лицах я не заметила. Хотя какая тут радость, когда вокруг такое творится.

– Всем привет, – поприветствовала я парней.

Как-то вяло со мной поздоровавшись, они уткнулись обратно в свои тарелки.

Та-ак! А вот это уже совсем не радовало. Неужели они как-то узнали, что во мне тёмная кровь? Поэтому им тошно не то что служить бок о бок, но и сидеть за одним столом со мной?

Сердце громыхало, а руки пронзила мелкая дрожь. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

Моё состояние заметил внимательный Эрмиэль.

– Что с тобой? – с беспокойством рассматривал меня эльф.

Так они знали или не знали? И как долго я смогу скрывать от них правду? Да и честно ли это будет по отношению к парням? Они должны были знать, кому доверяют свои спины в бою.

– Ребята, – резко вскинув голову и заглянув каждому в глаза, я уверенно сказала: – Мне нужно вам кое-что рассказать.

Парни отвлеклись от созерцания содержимого своих тарелок и вопросительно посмотрели на меня.

Понизив голос, я продолжила:

– Я сама это совсем недавно узнала и считаю правильным, чтобы и вы тоже знали, – я сделала глубокий вдох. – Во мне течёт тёмная кровь.

Моё самообладание дало трещину, и я опустила голову, будто в моём признании было что-то постыдное. Хотя я так и считала. Кто станет гордиться таким?

За столом повисла гнетущая тишина. Ведь стоит мне поднять голову, как я увижу в глазах сослуживцев презрение и ненависть.

– Чего голову опустила, будто в чём-то провинилась? – услышала я спокойный голос Найта.

Я взглянула на ребят и не поверила своим глазам. Ни у кого из них я не обнаружила неприязни. Парни смотрели на меня с пониманием.

– Но… – мой голос дрогнул.

– Что «но»? – прищурился Найт. – Ты сделала что-то плохое или задумала кому-то навредить?

Я быстро помотала головой.

– Ну вот, – смягчился Найт. – И потом, во мне тоже есть тёмная кровь.

– Правда? – с изумлением посмотрела я на сослуживца.

– Нет, Найт любит шутить, – ухмыльнулся эльф.

По виду Эрмиэля я поняла, что тот говорит не всерьёз.

– Лилиан, – отозвался Крейг, – как ты думаешь для чего мы отслеживаем потомков тёмных?

А ведь я до сих пор не знала, что происходит с теми, в ком стражи обнаружат эту проклятую кровь. Это было окутано тайной, поэтому стражи не спешили делиться информацией даже со своими сослуживцами. Что-то мне подсказывало, что к поиску таких магов не каждого стража подключают.

Иначе как объяснить такую секретность?

– Без понятия, – честно ответила я.

– Многие маги с тёмной кровью работают на стражей, – откинувшись на спинку стула, ответил Крейг.

Я с удивлением уставилась на дракона. То, что стражи вербовали мне подобных, меня поразило. Я ведь помнила те страшилки, которые рассказывала Кения. Но, с другой стороны, это был продуманный шаг, ведь в потомках тёмных не появлялось лютой ненависти к ордену из-за того, что те несправедливо с ними обошлись.

Но что если орден как-то внушал покорность таким людям?

Словно прочитав мои мысли Гейбл ответил:

– Орден никого не принуждает. Кто не хочет служить стражам, тот не служит.