— Лина, что происходит? — раздалось из-за спины.

Мне показалось, герцог говорил уже из коридора. Я не оглядывалась, изо всех сил боролась с собой. Но ноги не шли. Да что ж такое!

— У меня неприятности, — призналась я и вздохнула.

Он фыркнул.

— Как предсказуемо, леди Несчастье. И вы тотчас бросились ко мне, чтобы я вам помог?

Я закатила глаза.

— Нет, вы и есть господин Неприятность, — ответила, глядя вглубь коридора.

Будь я в силах уйти — сбежала бы без объяснений. Но у меня не получалось, как я ни сражалась с собой.

Пришлось повернуться к герцогу.

— Как мило, — язвительно заметил он. — А я уж думал, что мне придётся общаться с вашей спиной.

— Вам показалось, — коротко ответила я. Как бы по-хамски он себя ни вёл, я не собиралась становиться грубиянкой.

Вгляделась в него. О, а герцог-то принарядился. Видимо, готовился к церемонии. Весь в чёрном, и даже рубашка тёмно-фиолетовая, будто ночь, и кружева чёрные, и даже брошь с чёрным камнем. В таком виде обычно ходят на похороны, а он так собирался на свадьбу.

Ну, какая любовь, такая и свадьба. Всё справедливо, ведь, направляясь в дом Андерсонов с целью жениться, он не удосужился даже имя невесты узнать.

Красавчик, ну что тут скажешь. Сразу видно — счастливый жених. Ещё и смотрит, как голодный вампир. И злится, хотя ничего из этого я вслух не сказала.

— Так что случилось? — грубовато спросил он. Нахмурился, разглядывая меня. — Хотя нет, подождите. Не стоит обсуждать наши дела в коридоре. Проходите ко мне в комнату, там поговорим.

Я не стала отказываться, хотя моё пребывание с ним наедине усугубляло ту самую компрометацию, о которой, как считала Макария, мне следовало объявить во всеуслышание и так поймать Чёрного герцога на крючок.

Представив себя в маленькой лодке с удочкой для мальков, с леской, тянущейся к огромной злобной касатке, я невольно заулыбалась. Встретилась взглядом с герцогом — и улыбка тут же пропала. Этот человек не моей весовой категории. Аделаиде он тоже не по зубам, но молодой магессе хотя бы будет что ему предложить. Я же совершенно не то, что герцогу надо. И он уж точно мужчина не моей мечты. Мне такого мужа не надо.

— Так что с вами в очередной раз случилось?

План заключался в том, чтобы всё ему рассказать. Про слово, данное Макарии, про магию, запершую это обещание в сердце. Чего я точно не собиралась делать, так это навязываться герцогу в жёны.

Открыла рот и так и осталась стоять. Откашлялась, попробовала снова. Ни слова не произнесла. Потёрла горло, огляделась по сторонам. Взгляд упал на разложенные на столе бумаги, на письменные принадлежности и пустые листы. Бросилась к ним, взяла ручку — и застыла над чистым листом. Ни буквы так и не написала.

Я опустилась в кресло и закрыла ладонями горящее от стыда и гнева лицо. Ну и Макария, ну и кроткая овечка! А я ещё пожалела её!

Герцог подошёл ко мне. Встал рядом с креслом, опираясь бедром о край стола.

— Правильно ли я понял, что вы не можете рассказать о том, что вас так сильно волнует?

От его низкого голоса у меня по рукам побежали мурашки.

— Нет, разумеется, нет, я всё могу, — выдала я, хотя собиралась сказать «да».

Повернулась к нему, сжимая кулаки и бурно дыша. Он ободряюще мне улыбнулся.

— Всё хорошо, Лина. Я вас понимаю. Кто-то из Андерсонов взял с вас обещание что-то сделать, а вы по глупости дали его?

Как он это делал?!

— Нет, конечно, Андерсоны — исключительно благородные люди. Нет, нет, конечно же, нет! От меня никто ничего не требовал. Ничего не просил.

Я с усилием потёрла горящие щёки. Покачала головой и подняла на герцога умоляющий взгляд.

— То, что вы никому из Андерсонов не обещали, как-то связано с замужеством Аделаиды?

В этот раз, к своей радости, я смогла промолчать.

— Это она говорила с вами?

— Нет, — осторожно ответила я, удивляясь, что в этот раз получилось не быть патологической лгуньей.

— Тогда кто говорил — её отец? Мачеха? Сёстры?

— Нет-нет, девочки тут не при чём, — заявила я с излишней горячностью.

Он взял пачку писем, пересмотрел их и выбрал нужное. Прочитав, поднял взгляд на меня.

— Это была Ольга?

Я промолчала.

— Это была Макария?

— Нет-нет, Макария ни в чём не виновата, — пылко ответила я.