Бедная Аделаида. Герцог пожелал повторить успех Августа как многодетного отца. Всё так просто и при этом на все сто процентов расчётливо и равнодушно.

Змея вернулась, укусив меня в шею. Герцог это заметил.

— Что, больше ничего не скажете, а, ядовитая женщина?

— Мне нечего вам сказать, — ответила я, отводя взгляд. — Как вы верно заметили, всё это не моё дело. Если вы не слышите меня, то как докричаться до вас?

— Как и вы меня совершенно не слышите. — Он покачал головой. — Вы глухи, когда раз за разом я повторяю, что ненависть ко мне вас убивает.

— Но что делать, если вы вызываете во мне лишь негативные чувства?

С минуту он молча смотрел на меня, затем придвинулся ближе.

— Надо убрать из вас этот яд. Терпите.

Я отвернула голову, когда он коснулся изгиба плеча своим ртом. Ждала болезненный укус, а герцог вдруг принялся ласкать измученную кожу губами. Лечение продлилось намного дольше обычного. Это был поцелуй — долгий, мучительно нежный, соблазняющий. Я прикусила нижнюю губу, пытаясь сохранять тишину. Это не имело большого значения, ведь герцог легко мог услышать безумное биение моего сердца.

Когда он остановился, у меня горело лицо. Он вытер рот, и на украшенном кружевами платке появились страшные чёрные пятна.

— Вам лучше, Лина? — спросил он низким голосом, вызывающим дрожь.

Я могла бы поклясться: он знал, что делал, и поступал так специально. И правда, если его проблема — ненавидящая его женщина, то почему бы не приложить немного усилий и превратить её во влюблённое, со всем согласное существо?

Глава 14. Несчастье своими руками

Как я и боялась, всё попытки вразумить и спасти двух людей от несчастливого брака ни к чему не привели.

Злые вести принесла Макария. Она появилась в моей комнате со слезами, дрожащими на ресницах, красным лицом и сжатыми кулаками. Она забыла о необходимости постучать в дверь, не спросила, в состоянии ли я уделить ей время — ворвалась и принялась говорить, задыхаясь от гнева:

— Представляете, леди Лина, — глотая окончания слов, частила она, стремительно расхаживая вдоль окон, — Аделаида всё же решилась и откровенно поговорила с отцом. Он не захотел её слушать. Сказал, что если она ещё хоть слово произнесёт о браке с Зигфридом, то навлечёт на себя родовое проклятье. Отец приказал Аде готовиться к помолвке. Они даже гостей звать не будут. Всё случится сегодня, сразу после обеда.

— Так сразу? Сегодня?

— Да! Ада думала: у нас есть время. Все мы так думали. Мы надеялись, что нас выслушают и услышат. А теперь всё кончено. Её отдают замуж, словно она кобыла, а герцог приехал к нам лошадь купить. Убедился своими глазами, что она не кривая, не хромая, не бессильная, и берёт её даже без торжества.

Она резко остановилась и повернулась ко мне лицом. Прижала руки к груди.

— Что нам делать, миледи? Как это остановить?

Власть отца над детьми — непреложный закон. Об этом мне успели рассказать на занятиях по этикету. Архаичное общество не доверяло женщинам и детям что-то решать, незамужние дочери находились в полной зависимости от родителей.

Желанию Августа Андерсона выдать дочь замуж за герцога Валентайна мог воспрепятствовать только король. Дарьян — прекрасный человек, но его власть не абсолютна. Он на троне всего ничего, и ему не нужны обиженные его самоуправством вельможи. Он не станет рисковать добрыми отношениями с Андерсонами и Блэквудом из-за незнакомой ему юной девушки.

Дарьян даже не станет слушать: «Он не любит её, а она боится его». А я не стану говорить об этом зятю. Да и возможности такой нет, когда с помолвкой уже всё решено.

В моих силах лишь написать дочери, чтобы она по возможности пригласила подрастающих девочек Андерсонов в королевский дворец, дала им шанс найти женихов по вкусу. Аделаиде уже не помочь, к сожалению. Валентайн закусил удила, его уже не остановишь. Да и столь внешне обаятельный Андерсон оказался чёрствым жестоким отцом.

Мне следовало признать поражение.

— Я не знаю, что с этим делать, Макария. В любом случае, тебе лучше успокоиться. Переживаниями за сестру делу не поможешь. Подумай о том, что у тебя ещё есть время найти подходящего человека. Тебя ведь не завтра замуж выдают.

Она встряхнула растрепавшимися тёмными волосами. Облизнула пересохшие губы — слишком яркие на юном лице.

— Могли и сегодня выдать. Мне уже исполнилось восемнадцать. Старше меня только Аделаида и Ольга. Если бы они были младше или уже замужем, то сегодня я стала бы очередной невестой Чёрного герцога.

— Я думала, что ты младше.

Она бросила взгляд на себя — стройное тело, маленькую грудь — и вздохнула.

— Знаю, я выгляжу как ребёнок. Надеюсь, ещё подрасту. Хотя бы вот здесь, — она указала на лиф платья и смутилась.