Внезапно по сигнальной сети пришло оповещение о вторжении. Я мгновенно проснулся, рука автоматически потянулась к ножу под подушкой. Окно нашей комнаты медленно открывалось, и какая-то фигура протискивалась внутрь.

Решил пока подождать. Кто же к нам заглянул на огонёк? Человек двигался грубо, отсутствовали все навыки убийцы. Другое дело тени императора — те умели скользить бесшумно, словно сам воздух. У них хоть какая-то грация была.

Гость остановился рядом с моей кроватью, нависая тёмным силуэтом. Так, пространства для манёвра достаточно. Коля дышал ровно, явно не замечая опасности. Я мысленно отдал приказ паучку, и морозная паутина тут же сковала ноги гостя.

Вскочил, как пружина. Удар в лицо. Что-то хрустнуло под моими костяшками — наверное, нос. Влезший к нам замычал, словно от неожиданности. Ещё удар — в живот. Мягковато, странно. Ещё — в грудь. Определённо мягкая. Наш визитёр начал издавать странные стоны — слишком высокие.

Я схватил с пола грязную портянку Коли и запихнул в рот незваному, чтобы не орал. В этот момент проснулся и Костёв. Он мгновенно сориентировался и с разворота пнул чужака в голову. Тело с глухим стуком упало на деревянный пол.

Коля метнулся к лампе, повернул рычажок, и комнату залил тусклый желтоватый свет. Гость лежал лицом вниз, без сознания, но всё ещё тихо постанывал. Я перевернул тело, и… Твою мать!

— Барон Кирилл? — произнёс удивлённо, узнав в ночном визитёре ту самую Екатерину Рудневу, которую встретил в карцере.

P. S По просьбам тех, кто ответил в комментах. Продолжаю впахивать и выкладывать большие главы. Ваши лайки, комменты и награды мотивирую. Всех благодарю.

Она-то тут что делает?!

— Павел Александрович, это что, баба? — удивился Коля, часто моргая и вглядываясь в темноту.

— А у тебя глаз-алмаз, не думал в следователи пойти? — улыбнулся я, держа нож у горла незваной гостьи.

Полумрак комнаты скрадывал черты лица лежащей без сознания фигуры, но даже в тусклом свете, падающем из окна, было заметно, что перед нами девушка. Её короткие волосы и мужская форма не могли полностью скрыть женственность очертаний. Грудь хоть и небольшая, но всё же явно выдавала в ней представительницу прекрасного пола.

— Я, получается, женщину ударил? — напрягся всем телом Костёв, словно его только что ужалила змея. — Отец же мне запретил бить дам.

Лицо парня исказилось от ужаса осознания. Похоже, в его воспитании это было одним из самых страшных табу. Руки Коли начали трястись, а нижняя губа задрожала, как у маленького ребёнка, совершившего что-то непоправимое.

— Тихо! — оборвал эти угрызения совести, не сводя глаз с нашей пленницы.

— Может, ей помочь? — снова вклинился Коля, неуверенно переступая с ноги на ногу. Его взгляд метался между мной и лежащей на полу девушкой.

— Нет, пока не узнаю, какого хрена она тут забыла, — остановил пацана жестом.

Руднева дёрнулась и слабо застонала — значит, приходит в себя. Её дыхание изменилось — стало более ровным и глубоким. тем временем паучки, расположившиеся по периметру комнаты, сигнализировали о малейших движениях. Их крошечные глазки улавливали каждый вздох, каждое подрагивание ресниц.

Комната тонула в ночной тьме, лишь тусклый свет луны, проникающий через окно, позволял различать очертания предметов. Тишину нарушало только наше дыхание да скрип половиц под ногами Коли, который всё ещё не находил себе места.

Девушка постепенно пришла в себя, распахнула веки и уставилась на меня. Первые несколько секунд в глазах читалась дезориентация, словно Руднева не понимала, где находится. Потом взгляд сфокусировался, и в нём появилось осознание ситуации.

Спустя время она поняла, что во рту зажат кляп. Судя по тому, как Катя скуксила личико, вкус и запах портянки Коли добрались до органов чувств. Девушка передёрнулась, её глаза расширились от отвращения. Руднева яростно замотала головой и выплюнула портянку.

— Какая сука мне это засунула? — тут же выпалила Екатерина, отплёвываясь и морщась так, словно проглотила что-то тухлое.

— Я, — не стал скрывать.

— А-а-а… — простонала она, проводя рукой по груди. — Зачем так сильно бить? У меня чуть сиська внутрь не вошла.

Девушка болезненно поморщилась, потирая ушибленное место. Несмотря на ситуацию, держалась Руднева уверенно: ни паники, ни мольбы о пощаде. Только раздражение и злость, словно это мы ворвались к ней без спроса, а не наоборот.