— Не нужно было подкрадываться под пологом ночи ко мне в комнату, — дёрнул щекой, разглядывая лицо пленницы.

Нож уже упёрся ей в горло, отчего дамочка сглотнула, почти касаясь кожей острия. Я заметил, как расширились её зрачки — не столько от страха, сколько от осознания собственной глупости. Да, она явно недооценила ситуацию.

— Магинский, нам поговорить нужно, — произнесла Екатерина, стараясь придать голосу твёрдость. — Вдвоём.

Коля обеспокоенно переводил взгляд с меня на девушку. Он явно не понимал, что происходит и какую позицию занять. С одной стороны — женщина в опасности, с другой — я, его командир, которому Костёв принёс клятву крови.

— Обойдёшься, — нож в моей руке чуть сильнее прижался к её коже. — Что нужно, говори прямо здесь. И смотри мне, начнёшь врать — убью. Никто тут не осудит, что прикончил бабу, которая напялила на себя форму прапорщика и влезла ночью ко мне в комнату.

Руднева выдержала мой взгляд, не моргнув. Я приказал Коле её обыскать. Пришлось повторить несколько раз, чтобы он пришёл в себя — парень всё ещё выглядел растерянным.

— Ну, что встал? — поторопил его. — Проверь, нет ли у неё оружия или ещё чего.

Сержант, наконец, сбросил оторопь и приступил к обыску, старательно избегая касаться женских прелестей Рудневой, что та отметила кривой ухмылкой. Видно было, как его пальцы трясутся от смущения или страха — а может, от всего вместе. Лицо Коли залилось краской, когда ладони скользнули по кителю девушки.

Из-за пазухи Кати он достал папку и военный билет, которые тут же передал мне. Бумаги пахли чем-то свежим и хвойным — духами? Это ещё сильнее укрепило мои сомнения: не похоже на поведение того, кто хочет выдать себя за мужчину.

Открыл её удостоверение личности, стараясь не выпускать девушку из виду. Интересно. Она у нас действительно прапорщик, да ещё из ССР. Печати, подписи, фотография — всё выглядело настоящим, хотя в этом мире подделать документы оказалось не сложнее, чем в моём предыдущем. Уже оценил это на себе.

— Посмотрел? — спросила девушка с вызовом. — Отдавай.

— Тише, — оборвал её, продолжая изучать бумаги.

В документах значилось, что Екатерина Руднева — уроженка Воронежской губернии двадцати четырёх лет отроду, прапорщик Секретной службы разведки. Специализация — оперативная работа в полевых условиях.

Для того, чтобы построить такую карьеру, да ещё и женщине, явно требовалась серьёзная протекция или экстраординарные способности. Или и то, и другое вместе.

— Магинский! — скрипнула зубами Катя. — Я пришла тебе передать новости и приказы от лейтенанта Журавлёва.

Это уже интереснее. Убрал нож, но паучки были готовы в любой момент атаковать. Одна мысль, и девицу тут же опутает ледяная паутина, сковав движения.

— Говори, — сел на кровать, не спуская глаз с девушки.

Она медленно поднялась, отряхивая форму от пыли и грязи. На щеке остался след — то ли от удара, то ли от пола. Волосы растрепались, но Руднева не спешила их поправлять, словно это было последним, что её сейчас волновало.

— Сопляка убери, — снова потребовала девушка, кивнув на Колю.

— Нет, — помотал головой. — Он тоже из ССР, и я ему доверяю.

— У меня приказ! — никак не унималась Екатерина, пытаясь сверлить меня взглядом.

Я не отреагировал, просто смотрел на неё выжидающе. Время играет в мою пользу. В любом случае она явилась сюда не просто так и явно с определённой целью, которую хотела выполнить.

Отвлёкся на резкий звук на улице. За окном пролетела сова, её силуэт на мгновение затмил лунный свет. Где-то вдалеке слышался лай дворовых собак — наверное, караульная смена совершала обход. В соседней комнате кто-то храпел так, что стены дрожали.

— Какой же ты чудак на другую букву… — заскрипела зубами барон Кирилл. — Мне говорили о тебе… Плевать! Слушай сюда: в той папке приказ. Продолжаешь заниматься тем, что тебе поручили, но теперь ты должен прощупать одного человека и, если что, убрать его. Подробности — в записях.

Слова прозвучали как ультиматум. Теперь, когда Руднева стояла передо мной во весь рост, я заметил, насколько она на самом деле худощава. Китель висел на ней, как на вешалке, хотя и не портил общего впечатления. Было в этой девушке что-то… стальное.

— Кто меня вырубил? — вдруг спросила она, оглядываясь.

— Я, — тут же подал голос Кость, выпрямившись, словно стойку сделал.

Удар, и пацан на полу. Её рука двигалась так быстро, что мой подчинённый не успел среагировать. Руднева погасила свет в комнате и вышла так же, как вошла, — через окно, ловко подтянувшись на руках.

Снова зажёг лампу. Коля как раз очнулся — потирал челюсть, морщась от боли, но в его глазах горел какой-то странный огонёк.

— Вот это силища! — потёр он щёку. — Кажется, я влюбился.