— Правда.

— Ага! Он тебе нравится?

— Кто? — очнулась она.

— Да Дегтярёв же?!

— Нет. С чего ты это вообще взяла, Марфа? Ой! Нам уже пора в аудиторию, быстрее, бежим! — вскрикнула Женевьева, подняв случайно глаза на большой циферблат механических часов, что висели над входом в здание, и они, крепко зажав свои папки с тетрадками и книжками, побежали по коридору, успев забежать в аудиторию буквально перед самым носом преподавателя, благообразного старичка неопределённого возраста. Тот только покачал снисходительно головой и, задержавшись ещё на пару мгновений, чтобы девицы успели разместиться, зашёл внутрь.

— Этот щенок, снова выжил, — проинформировал своего друга Густава Блазовский.

— Кто? Вяло поинтересовался Седерблом, распечатывая новую колоду карт, медленно, как он любил, срывая с них картонную упаковку.

— Дегтярёв!

— А ты сомневался?

— Я?! Этот щенок должен был сдохнуть, как собака.

— Он везучий, — отбросив упаковку, констатировал Густав, и стал проверять карты, пересчитывая всю пачку.

— С чего ты это взял?

Седерблом промолчал, пожав вместо ответа плечами, и вплотную занялся колодой, проделывая с ней различные фокусы.

— Что ты молчишь? Ответь мне.

— Оставь этого дурака в покое, тебе заняться больше не чем, что ли? Ну не получилось его убрать с академии в первый раз, не получилось во второй, когда-нибудь настанет и третий, но не в ближайшее время. Он притягивает к себе внимание, как сильный магнит. Есть такие люди с магнетической природой, от которых мы должны держаться подальше. Ты уже смог убедиться в том на своём опыте. Пусть учится пока, время на него, и ему подобных, у нас ещё есть, займись другими делами.

— Я хочу добить этого ублюдка, а то он…

— Сядь! — оборвал его уже откровенно разозлившийся Густав.

Обычно спокойный и выдержанный, Седерблом, любитель поизмываться над другими без всякого для себя ущерба, сейчас оказался взбешен поведением своего товарища.

— Я тебе уже сказал мнение старших, забудь про этого ублюдка и займись делом, а не то тебе укажут и… Ну, дальше ты сам понимаешь, что бывает с теми, кто не слушается мастера.

После этих слов Блазовский, до этого времени щеголявший красным румянцев гнева во все щёки, внезапно побледнел и отшатнулся.

— Я понял, — глухо произнёс он, — не дурак.

— Ну, раз не дурак, то не нагнетай, и приятеля своего Вахтанга успокой, а то тоже мнит себя героем, которым не является. Остынь, и приятеля своего ледяной водой облей, а то достал уже. Я молчу-молчу, но моё терпение кончается, будет болтать всем, я ему язык отрежу, чтобы не трепался без толку. Пусть играет свою роль и знает своё место, не мне его учить, а тебе, понял, Казимир?

— Понял, понял, скажу.

— Хорошо. Давай лучше сыграем, и забудем всё ненужное. Нас ждут великие дела!

— Давай, — согласился вернувшийся в своё обычное состояние Блазовский и, приняв из рук Густава колоду карт, стал её тасовать.

Примерно в это время поручик Радочкин готовил доклад своему начальнику о целом ряде происшествий в высших учебных заведениях Склавской империи. Он отвечал только за столицу, и поэтому обобщал все доклады других жандармских управлений. Поручение ему дал лично начальник управления, поэтому пришлось собирать сведения из всех крупных городов, где находились духовные академии, обучающие высшему образованию, и не только, людей, имеющих Дар Божий.

Таких имелось немного, материал легко обрабатывался, в виду своего небольшого объёма и, тем не менее, на сегодняшний день картина вырисовывалась весьма интересная. Можно даже сказать, что пугающе интересная.

Отдельный корпус жандармов состоял из множества управлений, отвечающих как за политический сыск, так и за другие направления, в том числе за контрразведку и борьбу с терроризмом. Поручик служил в управлении по политическому сыску среди лиц, имеющих дар.

Начальник управления назначил ему время для доклада ровно на двенадцать часов дня. Опаздывать нельзя, и поручик тщательно готовился к представлению нужных данных. Сейчас он просматривал последние документы, отыскивая в них ошибки или несоответствия, что прошли мимо его сознания. Такие случаи бывали. Начальник же обязательно заметит промашку, и тогда держись!

Поручик начальника не боялся, но всё равно неприятно, когда тебе указывают на допущенные ошибки. Это называется непрофессионализм. Раз укажут, два, а третьего уже может не оказаться на этом месте, переведут куда-нибудь, туда, где всегда мороз: и зимой, и весной, и осенью, а лето в тех местах совсем короткое. Так что, лучше перепроверить и лишний раз убедиться в правильности всех отчётов и выводов. Вздохнув, поручик вновь, в который уже раз, пролистал подготовленные документы. Исправив пару опечаток и неточностей, поручик решился. Пора!