— Что это?

— Обязательство не разглашать информацию о том, что вы видели и слышали во время покушения, а также то, что вас пригласили сюда, с целью демонстрации обстоятельств покушения. Кроме того, вы не должны ни с кем и нигде упоминать о любых последующих событиях, в которые вы можете оказаться вовлечены, демонстрируя свой дар. Это важно, в целях вашей же безопасности.

— Ясно, — задумался я над словами полковника.

Думал я недолго.

— Я согласен!

Взяв лежащую недалеко от меня перьевую ручку, я окунул перо в чернильницу, заранее придвинутую мне полковником, и быстрым росчерком поставил свою подпись на документе, и только потом его внимательно перечитал. Судя по всему, это стандартный бланк с вписанными в пустых типографских строках условиями того, о чём именно я не должен распространяться. Ничего опасного в тексте я не обнаружил, всё написано по существу, возражений к нему у меня не возникло, поэтому, расписавшись, я отдал бумагу в руки полковнику.

— Хорошо. Формальности улажены, и мы можем перейти к более предметному разговору, господин студент. Как вы смотрите на то, чтобы несколько дней не выходить из общежития, в связи с недомоганием? Необходимую справку от доктора вам предоставят, так что, вы сможете провести время по своему личному усмотрению.

— А зачем?

— С целью сохранения вашей жизни, и чтобы вас могли в любой момент забрать из общежития, представив пред очи членов семей императорского дома. Я изложил суть вашего показа начальнику корпуса жандармов, и он довёл все полученные от вас сведения родственникам великого князя, а также упомянул о вашей самоотверженности при поиске его убийц.

— А Великий князь убит?

— Нет, он борется за свою жизнь, в чём ему активно помогают наши лучшие светила медицины.

— Дай Бог ему здоровья! — невольно вырвалось у меня, а полковник согласно кивнул, удовлетворённо улыбнувшись.

— Если другого выхода нет, то я, конечно, согласен, весь вопрос в том, как я смогу есть, если вынужден не выходить из общежития?

— На этот счёт вы можете не беспокоиться, господин Дегтярёв. Я вам выдам сейчас десять злотых, этого хватит для закупки продовольствия на три дня, а кроме того, когда мы вас станем забирать, то обязательно дадим возможность пообедать после окончания приёма. Так что, не переживайте. Продукты лучше купить сегодня, а затем просить о помощи вашего друга, если они закончатся раньше. Вместе с ним и чай попьёте, по вечерам. Вы молодые, вам всегда есть хочется. А в дальнейшем мы планируем забрать вас на пару недель практики, в зависимости от итогов приёма, и для того, чтобы о вас на время забыли в академии.

— Это правда, — вздохнул я, — бывает, что есть хочется очень сильно. Хорошо, я согласен.

— Ну, так вот. Пока ничего определённого я вам обещать не могу, но уже завтра я узнаю точно, примут ли вас на высочайшем уровне или нет. Вам сообщат об этом, и если всё сложится благополучно, то хватит времени вас подготовить. Одежда на вас весьма приличная, и сами вы создаёте благоприятное впечатление, так что, подготовка к приёму не затянется. Ваша основная задача в ближайшие дни — это не высовываться и уцелеть.

— А что, Ваше превосходительство, всё настолько серьёзно?

— Вы слишком много видели, господин студент, и пока всё не рассказали, вами могут заинтересоваться те, кто и организовал данный теракт. О вас пока не знают и, надеюсь, что и не узнают. По всей стране сейчас идут облавы, поэтому им не до вас, но бережёного Бог бережёт, и мой долг вас предупредить об этом. Так что, знайте и готовьтесь. Сейчас вас отвезут обратно, по дороге вы посетите магазин и закупите себе продуктов, ну и вернётесь в общежитие, а с утра комендант принесёт вам справку и сделает за вас всё, что нужно. Отдыхайте.

— Но…

— Господин Дегтярёв, вы хоть и не на службе, но подчиняться вам придётся. Запомните это.

Я молча кивнул, решив, что спорить, во-первых, бесполезно, во-вторых, бессмысленно, а в-третьих, меня всё устраивает. С учёбой я постараюсь разобраться и наверстать, а всё остальное идёт мне только в плюс, не знаю ещё в какой, но надеюсь, что очень большой. Кроме того, душу мне грело одно весьма тайное желание: если я окажусь на приёме хоть где-то в верхах, то это может стать первой ступенькой моего восхождения… нет не в элиту, а хотя бы в дворянский круг, что приблизит меня к возможности женитьбы на Женевьеве.

Наверное, я ей тоже не безразличен, иначе она сразу дала бы понять это, причём в весьма жёсткой форме, а она… Я даже не знаю, как это сказать, она делала вид, что…. В общем, не понимаю я, что она делала за вид, но не отгоняла, и то хорошо. Эх, увидеть бы её!

— Я всё понял, сделаю, как вы говорите, — вынырнув из мечтаний о Женевьеве, ответил я.

— А раз так, то больше не задерживаю. Вас отвезут в общежитие, и дальше всё сложится так, как я вам сказал, если вы чётко последуете моим указаниям.

— Да, я понял и готов.

— Вот и отлично! А сейчас вы можете идти.

После разговора с полковником меня вывели из кабинета, усадили в авто (локомобиль весьма затрапезного вида, не привлекающий лишнего внимания) и повезли в общежитие. По пути мы заехали в какой-то большой гастроном, где на выданные мне деньги я накупил себе различных продуктов, консервов и вкусностей, потратив сразу пять злотых.

Вполне довольный собой, я добрался до общежития и, нагруженный свёртками, зашёл в него в гордом одиночестве, пока шёл в свою комнату, подумал: «Жалко, что обеды пропадут, хотя, почему пропадут, я скажу Петру, и он за меня их съест». В общем, везде одна выгода, и мне хорошо, и жандармам.