— Но мне нужно учиться, господин профессор, а то выгонят, тем более, моя стипендия напрямую зависит от моих оценок и соответственно знаний.

— Гм, я тут на днях узнал о вас чуть больше и думаю, что руководство академии будет намного снисходительнее относиться к вашей учёбе. Поэтому не нужно заранее переживать, всё у вас будет хорошо. Учиться вы можете пока самостоятельно, тренировки станут легче, и у вас появится больше свободного времени и сил, чтобы дойти до библиотеки и погрузиться в мир знаний. Здесь вы их получите намного больше, чем вам дадут лекции, а практические занятия начнутся примерно через месяц, вы к ним как раз успеете.

— А, — начал было я отвечать, но, уткнувшись взглядом в глаза профессора, понял, что препираться бессмысленно. Он уже всё для себя решил, а я сейчас для него просто объект исследования и интересной работы. Ничего от моих вопросов и возражений не изменится, абсолютно ничего.

— Хорошо, я могу идти?

— Да, отдыхайте. Завтра вас никто трогать не будет, а ваша дальнейшая судьба решится в понедельник.

— Понял, спасибо за работу со мной.

Остаток субботы и всё воскресенье я провёл в комнате в гордом одиночестве, штудируя взятые из библиотеки учебники. Меня никто не беспокоил, и даже разрешили погулять во внутреннем дворе, где я увидел ещё двоих мужчин, так же гуляющих, как и я. Но ни они со мной не пожелали разговаривать, ни я с ними, да и вообще, я в госпитале мало кого видел.

В общем коридоре, куда выходили двери десяти отдельных комнат, редко кого можно было встретить, и то, только когда я шёл в туалет или на занятия. А если и встретишь, то никто не пытался рассмотреть тебя или заговорить с тобою. К тому же, я оказался самым молодым из всех здесь обитающих.

Как бы там ни было, но закончилась суббота и прошло воскресенье, сменившееся понедельником. Позавтракав, я стал ожидать своей участи. Ровно в восемь утра в дверь моей комнаты постучали.

— Прошу вас! — крикнул я, и оказался немало удивлён, когда увидел вместо профессора Лебединского бравого поручика Радочкина, одетого в официальный мундир жандармского корпуса.

— Эээ, господин поручик, не ожидал вас увидеть, да ещё при параде, — выдал я довольно бестактную фразу, немного ошалев от удивления.

Поручик молча зашёл в комнату и только тут ответил мне:

— Я тоже вас рад видеть, господин Дегтярёв. Если вы помните, меня назначили над вами куратором, а данный госпиталь принадлежит нашему ведомству, и потому-то я сюда вхож. Профессор Лебединский любезно предоставил мне возможность посетить вас лично и пообещал выполнить все пожелания и даже возможные указания. Конечно, после уточнения с вышестоящим начальством, но я к вам по служебной необходимости, решить, что делать с вами дальше.

— Проходите, — посторонился я и уселся на свою кровать, предоставив для неожиданного гостя единственный стул.

— Благодарю! — поручик аккуратно прикрыл дверь и, взявшись за спинку стула, развернул его к себе, поставил удобнее для себя, после чего уселся, не забыв бросить на стол тяжёлую в кожаном переплёте папку. Невольно я перевёл на неё взгляд, увидев на обложке двухглавую сову Склавской империи. Интересно, что находится в этой папке?!

Поручик перехватил мой взгляд и усмехнулся.

— А я к вам с подарками, господин студент, и с подарками весьма большими, вы их даже не ожидаете.

— Нет, я не ожидаю подарков. Мне просто не от кого их получить, — сказал я честно, хотя в душе теплилась крохотная надежда, что обо мне кто-то вспомнил. Женевьева, например…

— Понимаю и, тем не менее, вы заслужили их.

Поручик потянулся к своей папке, взял её в руки, раскрыл и достал оттуда плотный лист мелованной бумаги с водяными знаками и всеми необходимыми атрибутами официального документа.

— Почитайте, в этой бумаге идёт речь о вас, — и поручик сунул мне в руки лист неведомой официальной бумаги.

Взяв его, я углубился в чтение, и чем дольше читал, тем больше перечитывал, раз за разом не веря своим глазам. В этом документе говорилось о присвоении Фёдору Васильевичу Дегтярёву, то бишь мне, звания почётного гражданина Павлограда, что автоматически выдвигало меня на новую социальную ступень. Я становился дворянином, правда, без права передачи своим наследникам дворянского звания, но всё равно. Получается, я стал выслужившим дворянство мещанином, даже не успев стать государственным чиновником.

— Это обо мне речь? — несколько растерянно спросил я поручика, заранее зная ответ, но всё равно не веря в него от слова совсем.

— Другого Фёдора Васильевича Дегтярёва я не знаю. Да, это именно вы и именно вам присвоено звание почётного гражданина Павлограда. Поздравляю с переходом вас в дворянство.

Некоторое время я молчал, не в силах переварить данную новость.

— А за что?

— За то, что вы сделали и что смогли сделать. Награда от императора, а император никогда не мелочится. Если бы вы тогда смогли задержать преступника, то император с превеликим удовольствием сделал бы вас бароном, но… Впрочем, по-другому и не могло получиться. Вам очень сильно повезло, что вы вообще остались живы, мало кому так везёт.