Но осколок Единого видел, что дочь Эргиаля совсем не хочет, чтобы он останавливался. И продолжил целовать ее, а потом подхватил на руки, отнес на ложе и спустил с покрытых лед-узором плеч асари, лаская прохладное тело девушки.

— Мир изменился, Эрин, — шептал он ей. — То, что было, прошло. Нас ждет битва… и Незримый может не дать другой ночи тебе или мне. Ты ведь хочешь любить, и я хочу любить тебя сегодня…

— Я никогда не была с мужем… — прошептала Эрин, уступая его настойчивым рукам, трепеща под их прикосновениями. — И… я… я ведь… не заморожу тебя?

Он лишь усмехнулся — хоть кровь ее племени и была куда холоднее, его не смогли заморозить и ледяные пещеры, куда она привела его на пути к Короне. Морозная Закалка помогла бы перенести любой холод — но тут не требовалась и она. Еще не родилась та, что могла бы заморозить огонь осколка Единого. Он любил тысячи женщин разных Народов и знал, что и как нужно делать, чтобы быть желанным для любой из них.

Ее лед таял под его пламенем — ведь лед-кузнецы тоже были людьми, и человеческое не было им чуждо. Серебряные глаза Эрин заволокла поволока страсти и накрыла его, и он увлек ее за собой в эту пучину, сплетая губы, пальцы, тела и души.

И так было — он любил ее, а она — его. Гордая дочь Эргиаля познала телесную страсть и стала его женщиной, одной из тех, что он любил в трех жизнях: гордый и хрупкий ледяной цветок. Было ли у этой любви будущее, знал лишь Незримый, а Эрин и Белого Дьявола этой ночью волновали лишь они сами.

Пробудил же их не рассвет, а гул, раскаты грома и зеленые зарницы за окном. Тот, кто однажды видел и слышал их, узнает мгновенно. И дочь Кузнеца, и Белый Дьявол мгновенно поняли, что происходит.

Гармония пришла.

Белый Дьявол знал, что так будет.

Быстрее, чем первые громовые раскаты сменились вторыми, они уже были на ногах и облачены. Эрин в лед-доспех, а осколок Единого в Плащ Ледяного Стража. Он глядел на девушку, с которой провел ночь, — скромный ледяной цветок моментально превратился в серебряную воительницу Эргиаля, — а она смотрела на него.

Их пальцы на мгновение встретились, вновь переплетаясь.

— Моя звезда ждет, — произнесла Эрин. — Благодарю, что одарил любовью, Пламени Подобный. Лед слышит, теперь я несу твой огонь в своем лед-сердце. С ним я буду сражаться и, если лед позовет, с ним уйду в Последний Холод.

— Ты не умрешь сегодня, Ледяная Искра, — ответил Белый Дьявол. — Если пожелаешь, мы еще встретимся и закончим то, что начали. Незримый любит Тысячу — и сегодня мы победим.

Слабая улыбка тронула губы Эрин — осколок Единого говорил с такой же непоколебимой уверенностью, с какой делал все, за что брался, и его слова пришлись дочери Эргиаля по духу. Ведь прежде все, что он сказал, — сбылось. Однако сам Белый Дьявол, по правде говоря, не был полностью уверен в исходе противостояния с Гармонией. Ясно было только одно: их ждет битва — и немало воинов с обеих сторон падет. Но он твердо верил в благоволение Незримого и камень хаоса, что бросил.

Спустя минуту осколок Единого уже стоял в тронном зале Чертогов рядом с Ледяным Кузнецом, появившись почти одновременно с Сигурдом. Остальные Братья присутствовали в виде призраков — Сатори как будто парила в толще воды, наконец-то отрастив свой родной хвост, а Крест замер неподвижной статуей, за спиной которой шевелилось неразличимое воинство. Было еще три тени в лед-доспехах — военачальники Эргиаля, золотые Сыновья, и все они расположились вокруг огромной призрачной карты, в которую превратилось замерзшее озеро пола. Не обращая внимания на вспышки и рокот, доносившиеся снаружи, Кейнор ленивыми движениями управлял ею, будто полем для сражения в сферы, на котором выстроились фигуры.

— Я могу перехватить их, но нужны инструкции, — хрипло произнес Сигурд, но Кузнец остановил его взмахом руки:

— Твой черед придет, Истинный. Незачем спешить. Лед видит, это лишь первый снег.

Присмотревшись к карте, Белый Дьявол понял, что брат совершенно прав — Гармония делала пробные выпады, проверяя оборону противника в поисках уязвимых мест. Первую разведку провели дозорные Руны и невидимки, но именно сейчас нексоиды-стратеги строили модель обороны Эргиаля, определяли ключевые точки и рассчитывали силы и средства, необходимые для преодоления.

Ледяную цитадель с разных сторон атаковали восемнадцать ликторов. Две полноценные эскадры летающих кораблей запросто могли превратить в руины большой город или уничтожить войско слабых Восходящих, однако Эргиаль — ледяной орешек, разгрызть который совсем нелегко. Для его взятия требовалось кое-что покрупнее…

Кейнор не торопился — не хотел показывать врагу свою истинную силу, и лишь шесть ликторов сбили на подлете клинками жесткого света. Эргиаль задействовал только половину своих стрелков, и половина же башен с Мечами Жесткого Света были ложными целями, иллюзорными двойниками настоящих. Восходящие на дальних рубежах, боевые звезды на стенах тоже не раскрывали свои гнезда, и ценой стала внезапная атака самих Чертогов. За окнами мелькали зеленые вспышки — ликторы, неуловимо скользя над башнями Эргиаля, били в упор, однако звездный лед играючи отражал рунные молнии. Мечи Жесткого Света тем временем собирали неумолимую жатву — еще один корабль взорвался прямо над городом, а второй косо рухнул куда-то в сторону ледяной равнины, оставляя в небе пылающий след.