Гавордки не слишком привлекательны внешне, крепки, воинственны, даже мужеподобны, к тому же синяя кожа весьма впечатляющая особенность, к которой совсем не просто привыкнуть, но то, с какой тревогой и бесконечной нежностью лис прижимал девушку к груди, с какой скоростью нёсся к выходу и как зарычал на брата, желающего перехватить «иную», чтобы помочь, говорило о многом.

Я не раз наблюдал за «просителями» с крытого балкона правящего клана. Это всегда было весьма волнительно, но никогда не трогало настолько, чтобы сломать мои принципы. Чужие женщины, чужие судьбы. Но сегодня… «Можно ли полюбить за считанные минуты?» Всё моё нутро кричало, что «нет»! Не может кто бы то ни было совершенно незнакомый вдруг стать настолько близким и важным. «Это всё необходимость, злая шутка, превратность судьбы, с которой приходится мириться ради продолжения рода…» Вот что всегда вещал непоколебимый разум. Но Эмэй Феррао нёс девушку так, словно всем сердцем страдал от каждого приступа боли мучавшего «иную» и всей душой желал, чтобы это прекратилось. И не имели значения ни когти на плече, оставляющие кровавые царапины, ни изрядно потрепанное самолюбие, размазанное юной гавордкой о борта манежа, ни брат, с которым до сего момента они были казалось бы единым целым... Значение имело только то, что она страдала! Ещё и по его вине. И для лиса, судя по всему, это было невыносимо.

Не знаю, каким чудом у Феррао старшего всё-таки отняли нареченную, но закрывать портал он шел на негнущихся ногах, всё время оборачиваясь назад, и собрался лишь перед выходом на арену. А забрав медальон и добравшись до арки, чуть ли не стрелой вылетел наружу. И это был контрольный удар в голову. Мою голову.

Сегодняшние события сильно пошатнули притёртые к нутру принципы. Сначала волк, которому пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось справиться с непокорной эльфийкой. И нужно сказать, что держался парень до последнего и лишь когда девушка, чуть не задушила будущего мужа песком (красавица оказалась обладательницей магии земли), Элор применил ловушку. И опять этот взгляд! Девушка корчилась на руках нареченного от боли, а выть вместо неё готов был сам волк…

Потом было горькое, тягучее разочарование Феррао младшего. Рыжий «проситель» вновь остался без невесты и, стойко перенеся взгляды толпы, лишь попав в тень тоннеля, позволил себе шарахнуть кулаком о стену. И вот теперь, пришедшая к Эмэю, гавордка! Всё это вдруг заразило душу надеждой, вместе с которой в неё же просочился и холодный страх «обреченного». «Последняя попытка, последний шанс и годы неверия за плечами, разбившиеся о внезапно вспыхнувшее желание - дождаться».

Теперь золотой песок звал меня, и родовой медальон, вдруг потеплевший в плотно сжатой ладони, впервые в жизни, показался немыслимой ценностью.

Пока богиня испытывала на прочность нынешних «просителей», солнце укатилось за горизонт, и арену накрыла благословенная мгла. В сумерках, контур амфитеатра, подсвеченный магическими фонарями, стал казаться каким-то умиротворенным. Но шагнув на песок, после очередного грома фанфар я осознал, сколь иллюзорна эта мысль, взорванная шумным всплеском эмоций жадной до зрелищ толпы, дождавшейся главного блюда.

Пришлось натянуто улыбнуться и, как и положено наследнику, поприветствовать собравшихся поднятой рукой. В представлении я не нуждался, но советник с особым пафосом взялся произносить стандартную ритуальную фразу, разносимую по трибунам громогласным эхом.

– Каил Навадайи, наследник снежных барсов, старший «проситель» главной ветви клана, альфа пришедший за нареченной в день летнего солнцестояния в первый и последний раз! Да свершится воля Богов!

Новая волна эмоций, поднявшаяся после представления, была настолько оглушительной, что захотелось поморщиться. Однако позволить себе подобное не представлялось возможным, поэтому я решил сразу направиться к алтарю.

Узрев меня у старого чёрного камня, толпа стихла, и жадно затаив дыхание, наградила уставший слух вязкой звенящей тишиной. Амулет лёг в сердцевину как влитой и, сделав короткий шаг назад, я невольно сжал кулаки. Время замедлило бег. И в это мгновение бездушный круглый камень вдруг стал центром вселенной… Вселенной, которая решила молчать.

Сердце упрямо отсчитывало секунды, проверяя на прочность грудную клетку. Трибуны нервно держали паузу, подмываемые желанием начать обсуждать фееричное крушение надежд правящего клана. А я всё не мог заставить себя вынуть из сердцевины портала теперь уже бесполезный медальон.

Но вот ожидание стало критичным, ещё секунда и можно превратиться в посмешище, не готовое принять свою судьбу. Нервы ударили в гонг! Я не стал оборачиваться на дядю, теряющего сейчас целый кусок «бронированного щита» клана, на тётю, которая без устали берегла его железные нервы, на Дартина, самозабвенно желавшего мне счастья, а главное на себя... Того маленького мальчика, который так отчаянно захотел поверить в чудо. Рука сама собой скользнула к камню, огладив полированный край, и потянулась к заветной лунке...

– Стой, - тихим шепотом донеслось до моих ушей, - ещё не время!..

И я резко повернул голову в сторону рунной арки, безошибочно уловив источник звука. Там, в тени древнего тоннеля, стоял потрёпанный молодой волк в полный человеческий рост и упрямо сжимал кулаки. «Элор…Обладатель эльфийской невесты… Не уехал…»

– Не спеши, - произнёс он одними губами, и я криво улыбнулся, давая понять, что эта последняя секунда моей надежды на его совести.

И вдруг древний камень под влажной ладонью будто бы ожил, дав мне лишь секунду, чтобы на чистых инстинктах отскочить в сторону, а потом, разродившись ослепительной вспышкой, буквально швырнул на искристый песок два сцепленных в комок тела.

«Иные» оставили на песке длинную борозду, потеряв по дороге сразу два боевых клинка, разлетевшихся по обе стороны песочной полосы. И только когда клубок искристо-золотой массы остановился, я увидел мужское тело, скрывшее кого-то под собой.

После взрыва портала арену пронзила звенящая тишина. Трибуны, казалось, забыли, как дышать... Но вот тело пошевелилось и попыталось подняться, спуская с плеч и головы струи золотых ручейков и, оглядевшись, быстро подскочило на ноги.