Она вдруг побледнела и стиснула пальцами скатерть. Её глаза расширились, а из горла вырвался жуткий хрип.

— Вам не понравился чай? — невозмутимо спросил я. — По-моему, очень хороший. Или яд испортил вкус?

Задыхаясь, тётя медленно сползала по стулу на пол. В её огромных глазах плескался целый океан паники. Сдерживая порыв броситься ей на помощь, я просто смотрел.

— Григорий… Помоги… — прохрипела она.

Глава 10

Я встал и подошёл к задыхающейся тётке.

— Помочь? Интересно, что бы вы делали, если бы сейчас я был на вашем месте? — спросил я, садясь рядом с ней на корточки.

Она вцепилась в мою ладонь и с трудом выдавила:

— Прости… Пожалуйста… Спаси меня!..

Мне было как минимум неприятно наблюдать за тем, как человек умирает на моих глазах. Но я понимал, что если слишком быстро соглашусь помочь, тётя Варвара не усвоит урок.

Впрочем, тянуть больше нельзя. А то даже магическое противоядие может не сработать.

Я достал зелье из кармана и влил его в рот Варваре Николаевне. Она с трудом сглотнула и прикрыла глаза. Её грудь перестала подниматься, и на миг мне показалось, что всё кончено.

Но в следующую секунду она распахнула глаза и шумно вдохнула. Схватила меня обеими руками, уткнулась лбом в мои колени и заплакала.

— Григорий, прости меня! Прости, пожалуйста, я не знаю, о чём думала, — рыдала она.

— Зато я прекрасно знаю. Вставайте, — я поднялся и помог подняться тётушке.

— Я ещё нужен? — скучающим тоном поинтересовался Оскар.

— Отправляйся к тому слуге. Проследи, чтобы он не сбежал, — приказал я.

— Да, хозяин, — кивнул феникс и исчез.

В комнату осторожно заглянул дворецкий и спросил:

— Всё в порядке, ваше благородие?

— Да, конечно, — ответил я. — Позовите того слугу, который подавал нам чай. Немедленно.

— Сию минуту, — кивнул дворецкий и тут же испарился.

Не сомневаюсь, что слуга скоро будет здесь. Если он вдруг попытается сбежать, Оскар его остановит.

Я сел рядом с тётей и взял её чашку. Понюхав, поставил на место.

— Надо же. И правда — ни вкуса, ни запаха. Если бы я не был провидцем, то ни за что не распознал бы яд.

Ни к чему Варваре Николаевне знать, что мне помог фамильяр. Пусть думает, что провидец способен обнаружить даже обычную отраву. Наверняка и до всех остальных членов рода дойдёт эта информация — будут осторожнее в попытках избавиться от меня.

Надеюсь, конечно, что их больше не будет. Но ручаться не могу. Вполне возможно, это лишь первая попытка Зориных избавиться от меня, а следующая может оказаться гораздо изощрённее.

— Что же мне теперь с вами делать, тётя? — задумчиво спросил я, откидываясь на стуле.

Она ничего не ответила, только прерывисто вздохнула. В этот момент дворецкий привёл перепуганного слугу. Парень дрожал так, будто смертельно замёрз. Он прекрасно понимал, зачем его позвали.

Я подошёл и без лишних прелюдий спросил:

— Значит, ты согласился подмешать яд мне в чай?

Дворецкий вздрогнул, услышав это. Парень тут же упал на колени и запричитал:

— Простите, ваше благородие! Мне обещали много денег… А моей матери нужна дорогая операция. Умоляю, не отправляйте меня в тюрьму!

— В тюрьму? Знаешь, за покушение на жизнь дворянина тебе светит казнь, — как ни в чём не бывало заметил я.

Слуга обхватил руками голову и заскулил, как собака. Мне не было его жаль — даже если насчёт матери и правда, он выбрал очень плохой способ, чтобы ей помочь.

— У него правда больная мать? — спросил я у дворецкого.

— Да, господин. Онкология, — тихо ответил тот.

Немного подумав, я сказал:

— Ладно. Только ради твоей матери, слышишь? Ты уволен без выходного пособия. Найди другой способ заработать, если не хочешь, чтобы твоя мать умерла в одиночестве, — сказал я. — Увижу тебя здесь ещё раз — и больше милости не жди.

— Конечно, господин. Спасибо, — запричитал слуга, но я уже не смотрел на него.

— Никому не рассказывай о том, что слышал, — велел дворецкому. — Если узнаю, что проболтался — будешь наказан, и гораздо суровее, чем он. Понял?

— Да, ваше благородие. Я нем как рыба, — пообещал дворецкий.

— Всё, уведи его. Сам придумай причину увольнения, — сказал я и отправился обратно за стол.

Взял чашку с отравленным чаем и выплеснул в окно. Затем вернулся на своё место и продолжил спокойно есть пирожное.