На вокзале для нас остановили «по требованию» пассажирский поезд и там очень быстро и слаженно забросили в вагон, распределив по купе. Управились как бы не втрое быстрее, чем мы выгружались, когда приехали! Вагон оказался снова прицепным, с номером на сей раз не «два-бис», а «три-а», видимо, для разнообразия, либо поезд принадлежал другой компании. На сей раз возвращались не люксом, а «обычным» первым классом, но не «спальником», а уже знакомым вариантом на три купе, из которых два были выкуплены для нас. Причём меня с чемоданами поместили в то, которое ближе к центру вагона, как барьер между жёнами и соседями.

В одном канцелярия дала маху — нас всех троих отправили не в Минск, а в Могилёв. Так сказать, по месту учёбы и пребывания главы семьи. Есть в этом и хорошая сторона — тёщам о поездке их дочки сами расскажут, мне за них отдуваться не придётся. Пришлось Маше, когда это выяснилось, срочно звонить на мобилет своей маме и договариваться, как быть с сыном. Поняв, что это надолго, отправился знакомиться с соседями по вагону, чтобы потом сюрпризов ненужных не было. Окажутся там молодые балбесы, что начнут перед жёнами моими хвосты распушать, придётся приводить к порядку, а оно нам всем надо? Соседями оказалась семейная пара в возрасте: полковник, который ехал дослуживать до пенсии в более благоприятном климате на Кавказских Минеральных водах с женой. Их тоже взволновало и обеспокоило, что в вагон загрузилась «какая-то молодёжь», опасались, что соседи окажутся шумными. Пришлось успокаивать. Хорошо, что пошёл не переодеваясь в вагонный костюм, поскольку на дорожном миниатюры наград имелись. За них и зацепился глазом сосед. Слово за слово — сам не заметил, как разговорились.

— Вам, Ваше Превосходительство, завидовать нечему — не с вашим «бронежилетом».

— С моим чем?!

— Через тот панцирь, что у вас на груди, не всякая пуля пройдёт! Чем не броня? Сразу видно: служили знатно!

— Это да! Но вот «Шуйцы» у меня как раз и нет, так что немного всё же завидно. Тут как получилось: пока в боях участвовал — полка под своей рукой не имел, чтоб полководческий талант проявить. А как полком обзавёлся — так в боях участвовать уже не пришлось. Как вам-то довелось?

Рассказал, куда деваться. Полковник заинтересовался миномётами, рассказал и о них. Опять же — слово за слово, разговор зашёл про полевую артиллерию и её применение, в зависимости от противника, поля боя и прочих обстоятельств. В процессе перешли сперва на «без чинов», а потом и вовсе на имя-отчество. Жена полковника посмотрела на всё это, вздохнула — и ушла с моими знакомиться. Как она сказала — на почве общего горя, на что муж её только рассмеялся. Пару раз сбегал в своё купе за материалами, хотел даже предложить полковнику перейти ко мне, но не успел: там уже открылась примерочная, где собрались все три женщины. Узнав об этом, Александр Михайлович хмыкнул, сказал, что это надолго и достал бутылку наливки «для смазки разговора». Домашняя наливка, к которой я заказал у проводника закуску, стала ещё одной темой для разговора, когда я признался в том, что является семейным делом последние два века.

Душевно, в общем, посидели, переходя с артиллерии на рецепты настоек, а с них — на армейские байки полковника и мои студенческие вперемешку с полицейскими. Пока в половине второго ночи не пришла жена моего собеседника и не разогнала нас по койкам.

Следующий день прошёл почти так же: уже в десять утра меня выгнали из моего купе, мол, им надо ещё многое обсудить со знающей соседкой.

— Так у себя в купе и обсуждали бы!

— Ты что, хочешь, чтобы мы туда-сюда чемоданы таскали?!

— Кстати, о чемоданах. Вы не забыли, что нам сегодня вечером выходить, в Могилёве-то? И что чемоданы после обеда надо уже начинать укладывать?

— Ну, ты совсем уж за дурочек нас не держи!

Забегая вперёд, последний чемодан я лично закрывал, придавив крышку коленом, когда поезд уже шёл по Могилёву — при том, что «кружок по интересам» пришлось разгонять чуть ли не силой, мол, «ещё долго ехать», ага.

На вокзале нас встречали и Неясытевы, и старшие Мурлыкины. Так, не понял — если тёща здесь, то где и с кем Ромка?!Оказалось, что и он здесь, конечно, не совсем вот здесь, на вокзале, а в Могилёве, в квартире тестя. Екатерина Сергеевна, когда узнала, что мы едем сюда, организовала целую операцию: затребовала у командира дружины «лучшего шофёра», отправила няньку и горничных собирать вещи и на следующее утро всей толпой: она сама, Ромка, няня, двое её детей и слегка ошалевший от свалившейся ответственности дружинник, двинулась в дорогу. Ваню и Зину усадили в кабине, к их полному восторгу. Не обошлось без небольшой драки за место у окошка, но авторитета сидевшего за рулём бойца хватило, чтобы прекратить возню без привлечения «тяжёлых калибров».

Было и приключение. В Березино, узнав, что это середина дороги, тёща попросила остановиться где-нибудь, где можно «размяться и привести себя в порядок», а дружинник выехал к тому самому кафе, где всегда останавливаюсь и я, проезжая этой дорогой. Ничего удивительного в этом нет — кафешка удобно расположена рядом с трассой, и само по себе на приключение не тянет. Но когда работники увидели, что из знакомого автомобиля выбираются какие-то совсем незнакомые люди, и вызвали полицию…

Полицейских, конечно, несколько смутило наличие среди угонщиков трёх детей мал мала меньше, но только чуть-чуть, встречали и не такое. Дружинник в форме, с гербовой нашивкой и документами уже заставил усомниться в версии угона, но сколько бы всё продолжалось неизвестно, если бы тёща не улучила момент связаться по мобилету с тестем, тот вышел на главу районной управы Корпуса и попросил выручить супругу. Явление к кафешке всех районных жандармов, которые были на месте и более-менее свободны, произвело впечатление на участников процесса и сильно его ускорило. В итоге все всё выяснили и со всем разобрались. Работники кафе бросились было извиняться, но тёща, проинструктированная мужем, наоборот — поблагодарила их за бдительность и извинилась перед поставленными на уши служивыми. Сеанс всеобщих взаимных извинений закончился всеобщим же чаепитием перед отъездом.

Дети, сперва испугавшиеся, были в восторге от приключения, но дальше поехали уже в салоне возле мамы, тёща же пересела в кабину, где половину дороги общалась по мобилету с мужем — ей, в отличие от мелких, приключение совсем не понравилось. И, такое сложилось ощущение, обиделась на меня за произошедшее. Ну, ничего — она женщина взрослая, умная и ко всяким глупостям не склонная, со временем отойдёт. Пока же меня порадовал родной фургончик, в который без проблем и вопросов загрузили весь свой багаж и всю компанию. Правда, последнее только благодаря тому, что дружинника уже отправили к месту службы поездом. Я сел за руль — соскучился уже по нему, тесть примостился рядом, а четверо дам и Неясытев разместились в салоне, где всё ещё доминировало Ромкино спальное место.