Так вот. Агафоныч может подсказать и показать, как что работает, чтобы я больше не тыркался вслепую. Вот только что я могу предложить ему взамен? Учёба в обмен на поход в баню? Несерьёзно это как-то. Я бы отказался.

А хотя… стоп! Кажется, мне есть что предложить человеку его склада ума. Бродяга-романтик обязательно должен польститься на то, что я ему предложу.

— Вадим Агафонович, — сказал я. — Вы один хрен мои мысли прочитаете, если захотите. Так давайте не будем вокруг да около?

— Давай, — кивнул Нечаев.

— Вы когда-нибудь жили на понтонном катере посреди водохранилища?

В глазах Агафоныча мелькнул неподдельный интерес.

К концу дня мы с Нечаевым были чуть ли не лучшими друзьями.

На электричке в область, оттуда автобусом на берег Пирогово и ещё немножечко пешком до первой попавшейся частной сауны, в которой принимали безналичный расчёт. Дорвавшись до проточной воды, Агафоныч первым делом сбрил бородищу и явил миру своё довольно утончённое аристократическое лицо.

Затем хорошенько промыл волосы, связал их в тугой пучок и лишь потом начал париться. От процесса явно кайфовал. Сидел в парилке до красной рожи, обливался ледяной водой, а потом ещё и попросил отходить его вениками.

Удивила Тырква. Первый раз вижу столь теплолюбивую собаку. Всякий раз, когда хозяин уходил в парилку, Тырква забегала вместе с ним и запрыгивала на самую верхнюю полку, — туда, где жара побольше.

Разговаривать мы с Агафонычем, конечно, разговаривали, но поверхностно, о делах текущих. В душу друг другу не лезли. Он не спрашивал, как так вышло, что парнишка вроде меня вырвался дальше второго уровня магического источника, а я не спрашивал зачем барон пятидесяти лет отроду собирал банки в центре Москвы.

И как мне думается, обоих это вполне устраивало. Насчёт менталистики Нечаев сразу же выставил строгое правило.

— Раз уж мы какое-то время решили провести вместе в связке учитель-ученик, — сказал Агафоныч, размахивая полотенцем над головой, — то лезть друг к другу в голову вне учебного процесса строго воспрещается. Табу. Согласен?

Ну конечно же я согласен! Ведь это тоже очень, очень-очень-очень хорошо!

Как-то я сразу не подумал об одном ма-а-а-а-аленьком косячке, связанным с моим попаданством. А именно: как отнесётся другой менталист к тому, что найдёт у меня в башке воспоминания сорокалетнего мужика из другого мира? Единственный очевидный выход из такой ситуации, так это сваливать всё на больную менталочку, — раздвоение личности или что-то типа того, — но не факт, что мне поверят.

Итак… Преображение свершилось и из бани Его Бывшее Благородие Нечаев вышел совершенно другим человеком — статным, чистым и с раскрытыми настежь порами.

Ладно. До катера мы с моим новым учителем добрались уже затемно. Запитали иллюминацию, завелись и потихоньку отплыли. И первым же делом я выдал Агафонычу новую одежду, которая внезапно пришлась впору.

— Кухня есть, — улыбался Нечаев, осматриваясь в хотдожном цеху. — Не пропадём, стало быть. А вон я краны пивные вижу. Слушай, а…

— Я бы не рисковал, — честно признался я. — Кеги открыты больше трёх дней назад. Наверняка уже всё скисло. И выпить не сможем, и дрыстать будем дальше, чем видим.

— Ну тогда давай чайку заварим, — хлопнул в ладоши Агафоныч и полез изучать бойлер.

Полчаса и экс-барон уже был на катере, как дома. Это во-первых. Во-вторых, экс-барон был в восторге.

— А карты? — спрашивал он, шастая вместе с Тырквой туда-сюда по каюте. — Карты есть? Ну судоходные!

— Наверное нет.

— А куда отсюда можно уплыть?

— Не знаю, — признался я. — Но сейчас узнаю, — и полез в телефон.

Что ж, а это ведь на самом деле интересно. И с туристической точки зрения, и с предпринимательской. Как оказалось, Пирогово насквозь пронизывал канал имени Москвы. То есть уплыть отсюда можно было куда угодно.

Если двинуться по каналу на юг, то мы могли попасть сперва в Москва-Реку, а через часик-другой в камеру предварительного заключения до выяснения обстоятельств. Кто, зачем, куда, откуда?

А вот се-е-е-еверный путь пролегал аж до Волги, и вот там-то для нашего понтончика было настоящее раздолье. Мысль проста, как хлебушек. Был бы раскачанный бренд и живые соцсети, можно было бы устроить плавучий гастрономический тур по городам. Разработать хорошее короткое меню и вперёд.

Другой момент, что на этом вряд ли много заработаешь. Скорее уж это пиар-акция и контент для чего-то основного и приносящего. Стационарные точки рубят бабло, пока команда харизматичных поваров катается по стране и постит фоточки. Мол, посмотрите какие мы молодые, и деятельные, и интересные.

— Да-а-а-а, — протянул я. — Перспектива есть.

— Ты о чём?

— Да так, ни о чём. Рано пока об этом думать, — и тут я вспомнил. — Вадим Агафоныч, без обид, но мне спать пора. Завтра очень трудный день.