— Харчи не крутятся, — шмыгнул носом Погоняло. — Лавеха не мутится.

— Именно, — кивнула Маргарита. — И кто будет платить нам за это безобразие неустойку?

— Погодите-погодите, — запротестовал я. — То есть во всём заведении у вас работал один-единственный повар, так?

— Получается, что так…

— А если бы он заболел?

— Значит, работал бы больным, ничего страшного.

— Но ведь это…

— Не учи меня вести дела!

Раздраженная рыжая довольно грубо забычковала сигарету. Поёрзала на стуле, нахмурилась, сняла с плеч невинно-убиенную лисицу и отдала её Клаве.

— Убери пока, — попросила она своего боевика. — Жарко.

И теперь, в комплекте с голыми плечиками, внушительное декольте Маргариты Егоровны стало ещё более внушительным. Несмотря на всю серьёзность разговора, мой взгляд так и норовил туда сорваться. Поблуждать по всем этим округлостям и ложбинам, и задержаться на родинке, и прикинуть как всё это будет выглядеть без одежды. Но не потому, что спермотоксикоз в голову ударил, само собой, а потому что так заведено природой. Вижу грудь — смотрю. Не вижу — не смотрю.

Хотя… Не у всех оно так работает, по всей видимости. Ведь Гио в свою очередь проявлял удивительную стойкость по отношению к бабьим чарам пятого размера. Набычился, засопел и смотрел Рите прямо в глаза.

— Так, — продолжила рыжая. — Предлагаю решить следующим образом. До тех пор, пока я не найду нового повара, вы будете платить мне… Погоняло, какая у нас там выручка обычно?

— Тыщ двенадцать, может тринадцать…

— Кхм-кхм.

— Сто тыщ, Маргарита Егоровна!

— Сто тысяч, — удовлетворённо кивнула рыжая. — В день.

Что ж… Иди нагрей кого помладше, дорогая моя, а я тебя вижу насквозь. Развод разводил — это вообще мой любимый жанр телефонных пранков из прошлой жизни. Кто-то подписывается на бьюти-блогеров, кто-то на певцов ртом, а я вот всегда с нетерпением ждал нового контента от паренька, который обзванивал цыганские массажные салоны.

Так вот, к чему это я? Нас прямо сейчас разводят. Причём разводят очень неумело; я бы даже сказал «топорно». Ну какие, к чёрту, сто тысяч в день? Неужели не видно, что у нас с Гио тупо нет таких бабок? Если бы нас действительно поставили на такую сумму, то просто-напросто сломали бы жизнь. А косячок наш, он… косячок.

Именно так, с уменьшительно-ласкательным суффиксом. И всё, что сейчас происходит, происходит с одной-единственной целью — вогнать нас в стресс. Нас сейчас пугают и путают. Делают так, чтобы мы застыли будто олени в свете фар и согласились на всё, что нам скажут. Не на сто тысяч в день, естественно, — идея утопична, — а на что-то другое.

Предположений несколько:

Первое — формат «клочка шерсти с паршивой овцы». Рыжая-бесстыжая сейчас запугает нас до усрачки, и в момент наивысшего напряжения обернётся в доброго полицейского. Великодушно скажет: «ладно, давайте сколько есть», — и на этом история закончится.

Второе предположение — нам предложат поработать. Забесплатно, само собой. Они же не дебилы и слышали, что мы повара, — за язык меня никто не тянул. И вот этого бы очень не хотелось.

Ладно… главное — не ссать и сохранять холодную голову. Как-нибудь прорвёмся; кривая сама вывезет.

— Понимаете ли, ребята, я бы с радостью вас отпустила, но не могу, — тем временем продолжила стращать нас Рита. — Дело в том, что прибыль с этого заведения идёт в общак, а с общака греется зона, да притом не одна. И как же я должна объяснить моему дорогому мужу, что ручеёк вдруг пересох?

— Мужу? — переспросил Гио и…

Вот ведь чёрт! Кажется, прямо сейчас в движение пришли какие-то непонятные мне механизмы Мироздания. Шестерёнки закрутились, лёд тронулся, и что-то начало происходить.

Что-то дикое. Невразумительное что-то. Пацация разом преобразился! До сего момента он, кажется, вообще не воспринимал Риту в качестве женщины, а вот теперь…

— Мужу, — кивнула рыжая.

— А кто ваш муж?

— Паша Сидельцев, — гордо ответила Рита. — Слышали о таком?

И судя по взгляду я понял, что Гио о таком действительно:

— Слы-ы-ы-ышал.

Глаза грузина в миг зажглись охотничьим азартом. На лице появилась блуждающая улыбка, и до неузнаваемости изменился язык тела. Пацация больше не был сосредоточенным комком холодной справедливости, о нет! Теперь он был сытым львом. Вальяжным, уверенным, обольстительным.

Хренов альфа!

Не знаю, кто такой этот Паша Сидельцев, и знать не хочу. Но предполагаю, что какой-то нашумевший бандюган, раз даже добряк Гио о нём знает. И вот ведь… хрень-то какая, а?! Дичь! По всей видимости, Пацация решил приподнять планочку!