Ещё и Миша не преминул вставить свои пять копеек:

— Сергей Рубенович, пока есть время, давайте подпишем согласие на использование вашего тела в научных целях?

— Что?!

— Ну или принесём вас в жертву Сатане, — чумной доктор почесал шею под маской. — Простите, юмор. Профессиональный. Гы-гы-гы…

— Да что вы такое несёте?! — Рубеныч схватился за телефон, но я ловко выхватил его прямо из рук.

— Не вздумайте никому звонить! — крикнул я и шлёпнул ресторатора по волосатым пальцам. — Не хватало ещё, чтобы новость срезонировала в СМИ! Всё очень серьёзно, если вы ещё до сих пор не поняли!

Ещё чуточку давления и Сергей Рубенович… заплакал.

— Что теперь со мной будет? — тихо произнёс он.

— На ранних этапах симптоматика у заболевания странная, — признался я. — Волдыри по всему телу, зуд, бессонница и бесконтрольная лактация. Чувствуете что-то подобное?

Рубеныч прислушался к собственным ощущениям и действительно что-то такое почувствовал. У господина ресторатора заныли сосцы и резко захотелось накормить кого-нибудь грудью. Ну или хотя бы просто подоиться.

— Начинается, — на выдохе тихонечко произнёс он.

Мы всей толпой протянули: «О-о-о-о-о!» — и застегнули дождевики по самое не балуй. А Гио принялся натягивать респираторы на Колю и Толю.

— Я умру? — спросил Рубеныч, и сам же ответил: — Это нечестно по отношению ко мне.

— Решать честно или нечестно не в нашей компетенции, — сказал я. — Для нас сейчас самое главное изолировать вас от общества и приступить к лечению, пока ещё не слишком поздно.

— То есть лечение возможно?

— Возможно…

Краем уха я услышал вой сирены скорой помощи. А значит, Агафоныч с бригадой настоящих докторов уже спешит на помощь.

— Но лечиться нужно начинать прямо сейчас! — крикнул я, чтобы форсировать события.

Сперва хотел завязать всё лечение на уринотерапии или чём-то подобном, но в самый последний момент решил пощадить урода.

— Берёзовая кора, — сказал я. — В ней содержатся все необходимые для борьбы с болезнью витамины, аминокислоты и микроэлементы. Но! Главное условие, чтобы кора была свежей.

— А что… что мне нужно с ней делать? — сперва не понял Сергей Рубенович.

— Грызть вестимо! Чем больше, тем лучше! И я бы на вашем месте занялся этим прямо сейчас, Сергей Рубенович! Вперёд-вперёд!

Пацаны начали хлопать в ладоши и скандировать:

— Гры-зи! Гры-зи!

Господин ресторатор стряхнул с себя оторопь, взбодрился, отпихнул меня в сторону и молнией выбежал прочь из палатки. Почти тут же по ту сторону брезента раздался смачный хруст, — то ли коры, а то ли виниров, — а вой сирен всё нарастал, и нарастал, и нарастал.

— Санюшка, зайди внутрь! — скомандовал я и лепрекон-переросток покинул позицию «шухера».

Отлично. Как только это стало технически-возможным, я мысленно связался с Агафонычем и ввёл его в курс дела. Новые обстоятельства переиграли первоначальный план до неузнаваемости. Во-первых, сделали его куда легче. А во-вторых, к моей превеликой радости, жертв нашего розыгрыша стало куда меньше, — ведь сперва мы хотели убедить в существовании дотракийского ларингита ВСЕХ поваров и до кучи бригаду скорой помощи. И в перспективе это могло бы аукнуться.

А так…

— Твою-то мать! — раздался чей-то весёлый голос на улице. — Вы только посмотрите, что у нас тут!

Следом хлопнула автомобильная дверца, а мы с ребятами затаились. Мишаня и Гио жестами повелели Коле-Толе заткнуться и не дышать.

— Эй, шизоид, — хохотнул кто-то. — Ты как из палаты выбрался?

— Вы меня шпашёте?! — истерично закричал Рубеныч, судя по дикции не отрываясь при этом от грызни.

— Спасём-спасём. Давай, полезай в машину.

Никакой борьбы, никакого сопротивления. Ресторатор всея Мытищ перестал набивать себе брюхо берестой и добровольно погрузился в карету. Мы с Агафонычем тем временем уже перепахивали его воспоминания, стирая из них всё что может нас скомпрометировать. А хотя… мы ведь и без того были в респираторах.

В конце концов я услышал крик Рубеныча:

— О! Молочко пошло! — дверь хлопнула, мотор взревел, и «Скорая» покатила прочь.

Ещё несколько секунд и в палатке появилась озорная рожа моего сенсея.

— Я так понимаю, он заслужил? — спросил Агафоныч.

— Не то слово.

Но расслабляться было рано. Даром что лишённые всякой воли к жизни, Коля и Толя начали что-то подозревать и нервничать.

— А вот это уже наши пациенты, — кивнул я на них. — Агафоныч, ну-ка подсоби…