Он чувствовал себя героем какой-нибудь старинной баллады, уносящим возлюбленную из плена. Но как бы ни хотел направить скакуна к Оакширу, мчались они к Чёрной речке и удобной, но незаметной с дороги заводи, где и сам Родрик любил поупражняться в стрельбе. А когда свернули с тракта на полузаросшую тропку, по отпечатавшимся на ещё росной траве следам стало заметно, что здесь недавно проезжали всадники. Затем Родрик увидел пасущихся лошадей и невольно напряг слух: не раздастся ли выстрел? Ему не хотелось, чтобы Мэриан стала свидетельницей дуэли, неважно между кем и кем.

Однако она стала.

— Стойте! Не сме…

Два выстрела слились в один, и тот из дуэлянтов, кто стоял справа, пошатнулся.

«Он? — изумился Родрик. — Но зачем Каннингему вздумалось стреляться со слугой?»

Однако они уже были рядом с местом дуэли, и он натянул поводья, останавливая взмыленного коня. И сам не понял, в какой момент Мэриан соскользнула с конской спины и сломя голову, самым неприличным для леди образом бросилась к раненому, возле которого уже хлопотал неизвестный Родрику секундант.

— Серьёзно зацепило? — услышал Родрик её торопливую речь. — Давай посмотрю, надо перевязать…

— Ничего страшного, моя леди, — мягко ответил ей тот, зажимая ладонью левое плечо, и Родрик вдруг понял, что фраза об «ужалившей в сердце ревности» вовсе не вычурный оборот из сентиментального романа.

Потому что это и в самом деле походило на сильный и внезапный укол.

Должно быть, Каннингем ощутил что-то подобное, поскольку его приказ «Мэриан, отойдите!» прозвучал подобно ещё одному выстрелу.

И вот это было абсолютно напрасно.

Отвлёкшись от помощи с перевязкой, Мэриан развернулась к нему так резко, что взметнулся подол юбки. Сделала несколько стремительных шагов вперёд, и на лице её был написан такой незамутнённый гнев, что Родрик невольно посочувствовал Каннингему.

Однако обратилась она вовсе не к лорду.

— Олли! — Этого тона невозможно было ослушаться. — Ты знаешь, кто кого вызвал на дуэль?

Секундант замялся, бросил вопросительный взгляд на раненого, но прежде чем всё же открыл рот, за него ответил лорд Каннингем.

— Вызов бросил я, — веско проронил он. — Однако вас, Мэриан, это не должно касаться.

— Почему же? — Каждое слово было резким и сильным, словно удар кнутом. — Вы устроили дуэль на моей земле, с моим управляющим и без моего ведома. Я не терплю подобное, лорд Каннингем.

Тот грозно свёл брови, однако Мэриан ещё не закончила.

— Поэтому вы сегодня же покинете Колдшир, — продолжила она тем же властным тоном, — и больше никогда не переступите его порог. Иначе…

— Не нужно, моя леди.

Всего лишь два широких шага. Ладонь, мягко коснувшаяся напряжённого плеча и тотчас убранная. Всего одна короткая фраза — и яростное пламя гнева опало, соглашаясь и смиряясь по воле другого.

А Родрик впервые в жизни почувствовал настолько острую зависть, что челюсти свело судорогой.

— Убирайтесь, лорд, — тихо и ровно произнесла Мэриан, но будь это слово пулей — Каннингем был бы бесповоротно убит.

И всё же он попытался сохранить лицо. Сквозь зубы бросил:

— Поговорим позже, вы не в себе! — И распорядился: — Олли! Коня мне!

Секундант вновь помедлил и, лишь получив едва заметный разрешающий знак от леди Каннингем, опрометью бросился к лошадям.

А лорд смерил жену тяжёлым взглядом и, по-прежнему держа в руке дуэльный пистолет, зашагал следом. Каблуки его сапог для верховой езды с силой впечатывались в дёрн, однако смотрел он исключительно перед собой. И хотя прошёл в каких-то пяти шагах от Родрика, не удостоил того даже мимолётным взглядом.

В ответ Родрик лишь мысленно хмыкнул с насмешливым пониманием и наконец-то подошёл к оставшейся на берегу паре.

Ни ревность, ни зависть не могли отменить того, что этот человек был важен для Мэриан.

— Действительно ничего серьёзного? — спросил Родрик.

Раненый кивнул:

— Да, навылет через мякоть. Ерунда.

Услышав это, Мэриан сердито раздула ноздри: ничего себе ерунда! Тем не менее осведомилась она вполне сдержанно:

— Сможешь ехать верхом? Или отправить Олли за каретой?

Губы раненого тронула лёгкая улыбка:

— Смогу, конечно.

Родрик невольно усмехнулся в тон: в самом деле, женщины иногда чересчур тревожны. И немедленно получил за это колкий взгляд Мэриан, заставивший вспомнить, как она не позволила ему, не до конца залечившему рану, уехать из замка верхом, а настояла на экипаже.