— Оцените их силы, — приказал Игнатий.

— Трудно сказать точно, — ответил Борис, опуская подзорную трубу. — Пол десятка внедорожников, не меньше тридцати мотоциклов, грузовик. Я насчитал около сотни бойцов, и сколько из них магов в душе не ведаю. Вооружены там все до зубов.

Василиса, стоявшая у противоположного парапета, достала магофон и набрала номер.

— Звоню Прохору, — объяснила она, поймав вопросительный взгляд Полины. — Он должен знать.

Полина подошла ближе, надеясь услышать голос воеводы. Несмотря на соперничество с Василисой, сейчас это казалось неважным — они были в одной лодке.

— ПРОХОР! — закричала Василиса, когда соединение установилось. — НА УГРЮМ НАПАЛИ! ОСТРОГ ОКРУЖЁН!

Полина не могла разобрать ответ, но по лицу Василисы видела, что новости приняты со всей серьёзностью.

— Это мать Полины, — продолжала Василиса. — С какими-то наёмниками, много вооружённых людей… Да, все уже на стенах… Хорошо.

Она протянула магофон Игнатию.

— Прохор хочет поговорить с вами.

Игнатий взял устройство и отошёл на несколько шагов. Полина старалась разобрать хоть что-то, но слышала только редкие короткие фразы отца Прохора:

— Да… Понял… Сделаю… Да, выстоим.

Когда он вернулся и отдал магофон Василисе, его лицо выражало спокойную решимость.

— Прохор велел держаться, — сказал он. — Они уже закончили операцию и направляются сюда. Будут через пару часов.

— У нас нет пары часов! — всплеснул руками алхимик.

— Есть, — спокойно возразил отец Прохора.

По острогу снова прокатился голос Лидии Белозёровой:

— ДАЮ ВАМ ПЯТЬ МИНУТ, ЧТОБЫ ВЫДАТЬ МОЮ ДОЧЬ И ПЛАТОНОВА! ИНАЧЕ МЫ РАЗНЕСЁМ ВАШИ ДЕРЕВЯННЫЕ ХИЖИНЫ В ЩЕПКИ!

Полина почувствовала, как внутри неё закипает гнев. Годы подавленного возмущения, обиды и разочарования слились в одно всепоглощающее чувство. Она подошла к краю стены и, инстинктивно усилив свой голос магией, крикнула:

— Я НИКОГДА НЕ ВЕРНУСЬ К ТЕБЕ, МАМА! СЛЫШИШЬ? НИКОГДА!

Её голос разнёсся над полем, заставив вздрогнуть даже некоторых наёмников. На мгновение воцарилась тишина, а затем раздался ледяной смех Лидии:

— Тогда я сожгу дотла это жалкое поселение и убью всех, кто в нём находится, — её голос стал жёстче. — А потом всё равно заберу тебя и покажу, что значит не слушаться мать.

От этой угрозы у Полины похолодело внутри. Она искала в этом голосе хоть какие-то отголоски той любящей женщины, которая когда-то пекла с ней пироги по воскресеньям и читала книги перед сном. Но не находила ничего — только холод и жестокость.

Игнатий занял позицию рядом с ней:

— Не волнуйся, — сказал он, вглядываясь в приближающееся утро. — Зачистив Мещёрское капище, этот острог не падёт от рук каких-то наёмников.

Но в его тоне Полина слышала неуверенность. Они оба понимали: без Прохора и значительной части лучших бойцов их шансы выстоять против хорошо вооружённой ратной компании невелики.

Последние звёзды гасли в светлеющем небе. Наступал рассвет, обещавший кровавый день для острога Угрюм.

В этот момент со стороны многочисленных автомобилей и мотоциклов наёмников в сторону поселения рванул шлейф магических снарядов.

Лидия Белозёрова сидела в мобильном командном пункте, который был обустроен в просторном роскошномвнедорожнике с бронированными стёклами. Её ногти впивались в дорогую кожаную обивку сиденья, пока она наблюдала за приготовлениями наёмников к атаке. Специально модифицированный автомобиль позволял видеть происходящее снаружи через систему магических экранов, создавая эффект полного присутствия на поле боя, но находясь в безопасности.

— Я хочу лично увидеть, как этот мерзавец Платонов сдохнет, — процедила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Командир «Крылатых гусар», Казимеж Стахурский, сидевший рядом, слегка поморщился от её выражений. Высокий, с щегольскими усиками и холодными серыми глазами, он выглядел образцом военной выправки, но взгляды, которые он изредка бросал на заказчицу, выдавали смесь опасения и брезгливости.

— Графиня, мы готовы начать первую волну атаки, — доложил он, сохраняя профессиональную нейтральность в голосе. — Наши маги займут позиции через две минуты.

Лидия окинула его презрительным взглядом. Эти наёмники вызывали у неё глубокое отвращение — грубые, пахнущие потом мужланы в дорогих доспехах. Но сейчас они были ей нужны. Пусть грязную работу делают грязные руки.

— Приступайте, — холодно бросила она. — И помните условие: моя дочь должна быть доставлена ко мне без единой царапины. А вот Платонова… — её глаза лихорадочно блеснули, — Платонова можете располосовать на куски, только голову сохраните. Я хочу видеть его мёртвые глаза.

Казимеж едва заметно кивнул и начал отдавать распоряжения. До Лидии донеслись команды на польском, которые он выкрикивал.