До рассвета оставалось всего ничего, солнце должно было вот-вот показался из-за горизонта.

На стенах она увидела бегущих дружинников с оружием в руках, их лица выражали тревогу и решимость. В предрассветной мгле казалось, что тени движутся сами по себе, сгущаясь и расплываясь по острогу.

Сердце Полины бешено колотилось, когда она отпрянула от окна и бросилась к шкафу. Дрожащими пальцами она выхватила первую попавшуюся одежду — тёмно-синее платье и тёплую накидку. Одевалась она торопливо, несколько раз запуталась в шнуровке и чуть не упала, натягивая сапожки. Схватив с прикроватной тумбочки свой магический жезл, она выскочила в коридор.

Дом воеводы гудел как потревоженный улей. Слуги метались с испуганными лицами, кто-то кричал приказы. Полина увидела Захара, который быстро шагал по коридору с винтовкой в руках. Его обычно добродушное лицо с клочковатой бородой теперь выглядело суровым и сосредоточенным.

— Что происходит? — спросила Полина, хватая его за рукав.

— Нападение, госпожа! — Захар кивнул в сторону окна. — Какие-то недруги окружили острог. На флаге кровавые крылья. Игнатий Михайлович собирает всех у центрального бастиона.

Не дожидаясь дальнейших объяснений, Полина побежала к выходу. На улице уже собирались жители, перепуганные внезапной тревогой. Матери прижимали к себе детей, мужчины сжимали в руках винтовки и ружья. Заметив в толпе растерянную женщину с младенцем, Полина остановилась.

— Идите в амбар! — крикнула она, вспомнив, что именно там прятались в случае нападения Бездушных. — Там толстые стены!

Заметив Бориса, уверенно раздающего приказы группе дружинников, Полина направилась к нему. Командир дружины кивком указал ей на центральный бастион, где уже толпились фигуры у бойниц и на смотровой площадке.

Пробираясь к бастиону, Полина вглядывалась в горизонт. Рассветное небо только начинало светлеть, но она уже могла различить тёмные силуэты за пределами острога — внедорожники, мотоциклы и большой грузовик, над которым реял чёрный флаг с изображением двух крыльев, обагрённых кровью.

Когда она поднялась на смотровую площадку бастиона, там уже собрались все ключевые фигуры острога: Игнатий Платонов, стоявший у парапета с подзорной трубой; Василиса, бледная, но решительная, с магическим жезлом наготове; могучий священник отец Макарий, сжимавший в одной руке огромный боевой топор, совершенно не вязавшийся с его саном, а во второй чётки с крестиком; Александр Зарецкий, судорожно перебиравший склянки в своей алхимической сумке; старосты трёх соседних деревень и другие важные жители острога.

Игнатий оторвался от наблюдения и обратился к собравшимся:

— У нас есть примерно сорок боеспособных дружинников и десять обученных Валькирий. Все остальные — не воины, — его голос звучал спокойно, но в глазах читалась тревога. — Борис, раздай оружие всем, кто может держать в руках хотя бы палку.

— Они не атакуют, — заметил Борис, вглядываясь в горизонт. — Просто стоят. Чего они ждут?

Словно в ответ на его вопрос, воздух сотрясся от магически усиленного женского голоса, который эхом разнёсся над острогом:

— ВНИМАНИЕ, ЖИТЕЛИ ЭТОЙ НИЩЕЙ ДЫРЫ! Я, графиня Лидия Марковна Белозёрова, требую немедленно выдать мою дочь Полину и воеводу Прохора Платонова! В случае отказа эта захудалая деревенька будет стёрта с лица земли!

Услышав голос матери, Полина застыла от шока. Внутри неё боролись противоречивые чувства: страх, гнев, смятение, недоумение… Как мать нашла её? Что с ней произошло? Кто эти люди? Наёмники?

Игнатий Платонов оглядел собравшихся и остановил взгляд на Полине.

— Полина Германновна, — сказал он с нотками горечи. — Похоже, конфликт между нашими семьями обостряется.

Отец Макарий, прищурившись, вглядывался в расположение врага.

— Кровавые крылья… Если я не ошибаюсь, это знак «Крылатых гусар» — польской ратной компании, — произнёс священник. — О них ходит дурная молва…

Игнатий кивнул и повернулся к Полине:

— Послушай меня внимательно, — сказал он тихо, но твёрдо. — Никто тебя не выдаст, если ты сама не захочешь покинуть острог. Это решение только за тобой.

Гидромантка посмотрела на обеспокоенные лица вокруг, затем перевела взгляд на далёкие фигуры врагов. Её мысли лихорадочно метались. Она вспомнила дом Белозёровых, который когда-то был её убежищем, а потом превратился в тюрьму. Вспомнила тех женихов, которых мать насильно пыталась представить ей. Вспомнила, как ускользала тайком на учёбу с наставником, которую мать запрещала посещать.

— Я не для того вырвалась из-под власти матери, чтобы вновь вернуться в клетку, — произнесла Полина твёрдо, удивляясь собственной решимости. — Лучше умереть на свободе, чем жить в неволе.

Игнатий тепло улыбнулся и кивнул:

— В таком случае, запомни: Угрюм своих не бросает, — он положил руку ей на плечо. — Мы будем драться.

Борис тут же начал отдавать приказы, распределяя защитников по периметру стен. Валькирии, которых Прохор оставил в остроге, заняли позиции на восточной стене — самые меткие стрелки из женского отряда.