Цзе стало страшно.

Густая, сине-пурпурная Ци багровела робкой лучиной в застывшем, больном от внезапного отсутствия ветра воздухе.

Лишь культиваторы выше ранга Закалки Тела способны видеть линьши смертных, которую те используют до перехода на Сборщика Ци. Однако энергия этой девки выходила настолько насыщенной, что на свету и в момент действия мерцала таинством, заметным даже простому человеческому зрению нетренированного обывателя.

Безумный, хлещущий водопад энергии, почему-то заключенный в колесо, ярился у навершия посоха. Раз, другой — все неудача, все неправильно, будто котенка бросили в воду, перед этим прочитав ему колыбельную запрещенных трактатов.

Котенка, чей уровень контроля собственной Ци далеко превосходил любого из отряда Сороки, кроме Главы да одного непредсказуемого ублюдка. Даже Алтаджин предпочитал короткие, емкие вспышки на оружейном острие, а не головоломные схемы геометрических форм.

На практике такие массивы, небрежно демонстрируемые мо шен рен, удавалось рассмотреть только во время боя начертателей или в концентрических кругах тщательно проведенного ритуала. Неужели у Гвардейца Императора появилась личная ученица?!

Никаких более вменяемых вариантов Цзе придумать не мог, и это с учетом всего идиотизма идеи отправить настолько ценного человека в качестве мясной куклы для отработки ударов.

«А ведь как интересно получается: слухи о звездных новичках разнеслись даже по старому городу, командиры отрядов в кои-то веки действительно ждут праздника Люйшуньцзе, чтобы посмотреть на новые таланты, а не готовятся корчить брезгливые мины и смахивать слезы по ушедшим после годовой выслуги бойцам…»

— Ждут, потому что все очень плохо, — тихим, заученно-неразборчивым гнусом забормотал Цзе себе под нос, — Смерть Лань-сянь шена…

Он вздрогнул. Комендант официально заявил о возвращении Гвардейца Императора домой после тех странных слухов, но… Их Глава всегда была честной. Она не стала пытаться ограждать подчиненных от плохих новостей. В аду одинаково вредно и замалчивать, и бездумно раскрывать сколь угодно плохие новости.

Эти же оказались просто чудовищными. Внезапная пропажа третьего по силе воина Облачного Форта в день потери Старой Насыпи — самого большого поражения от демонов в столетней истории. Затем — обнаруженное на днях тело Гвардейца Ланя у алтаря, убитого очевидным образом, пропажа отголосков тени По, свидетельство недавней чистки эфира.

А в качестве последней строки в заупокойной молитве — внезапный пожар, в котором полностью прогорел скрытый ритуальный зал.

"Предатели. В нашем Форте оказались предатели. Не отдельных людей — человеческой расы, собственного государства, боевых соратников. Причем эта группа сумасшедших выродков собралась достаточно сильная или многочисленная, чтобы устроить успешную засаду на гвардейца императора, убить его, провести ритуал…

А затем сохранить достаточно членов, чтобы замести следы и водить за нос разъяренного Ксина, воплощение мстительных духов этого унылого места.

Нет, не зря Глава, при всей ненависти к замалчиванию, ограничилась новостями о НАСТОЛЬКО гнилых раскладах лишь их пятерке культиваторов.

Из остальных отрядов, подозреваю, об истинном положении знают разве что командиры. И того — еще плюс шесть человек. Разумеется, знают все из командного состава, может быть та пара высокоранговых чинуш, выписанных из столицы нома.

Плохо. Много драконов ведут к засухе, а здесь у нас драконы и змеи вперемешку. Кто-то из посвященных в тайну обязательно окажется предателем, жаль сделать ничего нельзя, только учитывать на будущее".

— Хорошо, что мы с Цуем скоро уедем отсюда. Возможно даже раньше, чем эта «река дракона, волна тигра» смоет весь ублюдский старый замок до основания, — Цзе даже не усмехнулся. Монотонный, хриплый речитатив лился из его рта с естественностью звуков природы.

В последнее время ему вообще стало тяжело проявлять эмоции. Ровная сосредоточенность с легкими истерическими нотками наработана целым годом в этом бесславном месте.

В аду нельзя показывать свое истинное отношение. Любой намек будет использован против тебя, любое слово, жест, выражение лица исказится отражением обеспокоенной водной глади.

Паника, боль, ярость, уныние, милосердие — оставь эти вещи там, где когда-то существовал твой дом, путник. Защитники Форта должны вытравить из себя слабости. Иначе другие твари сами вытравят из тебя жизнь, душу или малейший намек на уважение к самому себе.

— Обречены ли мы на этот раз, или…?

— Или! — Решительно возразил ему излишне громкий напарник.

Сяхоу чуть не улыбнулся. Надеюсь, его сокомандник… А, к демонам, его друг. Да, друг!

«Пусть он погибнет быстро. Нет, пусть его следующая жизнь окажется хоть немного счастливей! Да, так куда лучше», — Решил он.